Екатерина Звонцова

Нечем блевать, кроме любви. И, сглатывая даже ее, гноящуюся, ворочающуюся между горлом и грудью, я поскорее произношу

Грустная девочка-мама,

Люди болезненно относятся к тому, что нарушает их иллюзию покоя.

Алиса заупрямилась: она не разлюбила тогда выдумывать истории, а только перестала любить свой дом. Потом, потихоньку — свой район. Город. Страну. И мир.

Где чумы нет несколько веков, а вместо нее пришли другие болезни, о которых любят сочинять посты и песни: потребление и интернетофрения, мания запрыгивать в какие попало социальные лифты и анемия души, информационное ожирение, творческое выгорание и ожоги доверия. Зараза выкашивает так незаметно, что трупы не сбросишь в яму, не сожжешь, не замуруешь в стене, а будешь этим трупам улыбаться, целовать при встрече в щечку, ставить лайки под фото и ходить с ними вечерами пить винишко.

море не отталкивает от себя ни одну реку

море не отталкивает от себя ни одну реку,

Тогда повторюсь, — улыбается. — Не книги. Как вообще такой мусор можно кропать? Воспитывают в людях дурной вкус и безграмотность, отваживают от классики…

книга — это и оружие, и лекарство

Каждый наш поступок и выбор — просто очередной желтый цветок, сорванный и кинутый в общую корзину.