Доменико Старноне

ведь если я однажды понравилась, значит, буду нравиться всегда — какие тут сомнения?

После той давней драмы мы поняли одну вещь: для того чтобы жить вместе, мы должны высказывать друг другу гораздо меньше того, о чем молчим. И это помогло. Когда Ванда что-то говорит или делает, это, как правило, сигнал о том, что она чего-то недоговаривает. А моя привычка все время соглашаться с ней скрывает тот факт, что уже десятки лет не существует ничего, абсолютно ничего, что вызывало бы у нас с ней одинаковые чувства.

Показать детям, как я живу у Лидии, в ее светлой, удобной квартирке, как я с ней завтракаю, обедаю, ужинаю, ложусь в ее постель, — это, на мой взгляд, было бы подлостью.

Лидия с детства привыкла к обеспеченной жизни, это проявлялось у нее во всем. Она любила удобства и удовольствия, с радостью тратила деньги, когда надо было принять меня, и, хотя у нее их было не так много, помогала мне, когда у меня бывали затруднения, и в сложившейся у нас сложной ситуации не испытывала ни малейшего страха за будущее.

я женат, однажды я уже причинил своей жене и детям безмерные страдания и не потерплю, чтобы они опять страдали; поэтому все, что мы можем дать друг другу, — это удовольствие, но только на короткое время и без огласки. Если тебе это подходит — чудесно, если нет, то нет. И ни одна не прогнала меня.

На многих фото она была обнаженной.

В пражском кубе несколько десятилетий хранилось около двадцати поляроидных снимков, сделанных с 1976 по 1978 год. Я сам купил эту камеру и в то время постоянно фотографировал Лидию.

Говоря о сексе, люди почему-то всегда смеются, хотя все знают, что он может посеять вражду, сделать нас несчастными, породить насилие, довести до отчаяния, принести смерть.

Ты когда-нибудь заглядывала внутрь этого голубого куба, там, наверху?

Пустоту нельзя вычерпать ведерком, Марио. И не пытайся играть в эту игру — пустота останется, где была, а ты, если перелезешь