ru

Йон Айвиде Линдквист

  • Юля Крутиковаje citiralaпре 2 године
    Чем ближе подпускаешь к себе человека, тем больнее он тебя ранит
  • Юля Крутиковаje citiralaпре 2 године
    Нельзя никого пускать к себе в душу. Изнутри только проще причинить боль. Уж лучше искать утешение в самой себе. С отчаянием тоже можно жить, когда ты один. Когда нет надежды.
  • Юля Крутиковаje citiralaпре 2 године
    Вот и сейчас — сидела и ждала священника, питающего страсть к ревущим спортивным авто и имеющего склонность подвозить случайных попутчиков в надежде обратить их на путь истинный
  • Юля Крутиковаje citiralaпре 2 године
    Вообще-то они всегда казались ему смешными, но сейчас он их ненавидел. За то, что они принимают во всем этом участие. Поют свою идиотскую песню, пока папа с Янне сидят и напиваются
  • Юля Крутиковаje citiralaпре 2 године
    Бенке знал, что мертвец выглядел как настоящий монстр, что тело его лопнуло, как воздушный шар с водой, упав на промерзшую землю, и был рад простыне. Под простыней все равны.
  • Юля Крутиковаje citiralaпре 2 године
    В человеческом мозге заложено все, с самой первой минуты. Тело — лишь система жизнеобеспечения, которую мозг обречен таскать за собой ради собственного существования. Но с самого начала в мозге заложено абсолютно все.
  • Юля Крутиковаje citiralaпре 2 године
    Он почувствовал, как где-то далеко кто-то кого-то погладил по щеке. Не смог сформулировать мысль, что, раз он это чувствует, значит, это его щека. Но где-то на далекой планете кто-то кого-то погладил по щеке.

    И это было приятно.

    А дальше были только звезды
  • Юля Крутиковаje citiralaпре 2 године
    Виновного признали «крайне опасным преступником», пользуясь официальным языком.

    В народе — чокнутым маньяком
  • Юля Крутиковаje citiralaпре 2 године
    То, что он вообще оставался жив, относили к разряду чудес. Конечно, не из тех, вокруг которых Ватикан стал бы размахивать кадилом, но тем не менее это было чудом
  • Юля Крутиковаje citiralaпре 2 године
    Он был категорически против смертной казни. Не то чтобы у него были очень современные взгляды на правосудие. Скорее, наоборот — первобытные.

    Он рассуждал так: если кто-нибудь убьет моего ребенка — я убью его собственными руками. Достоевский много писал о прощении, милосердии. И это правильно. Со стороны общества — безусловно. Но я, как отец убитого ребенка, имею полное моральное право лишить жизни того, кто это сделал. А то, что общество потом упечет меня за это лет на восемь в тюрьму, — уже другой вопрос.
fb2epub
Prevucite i otpustite datoteke (ne više od 5 odjednom)