Мишель Турнье

Моя покорность могла иссякнуть только достигнув пика.

Нежелание жить нарастало во мне, как беззвучный вопль.

Однако вместо карающей длани моей щеки с ласковым шелестом коснулось нечто нежное и воздушное. Когда я наконец решился открыть глаза, передо мной стоял гримасничающий и ухмыляющийся по своему обыкновению Шамдавуан, протягивая мне свидетельство об отбытии наказания, которым он и пощекотал только что мою щеку.