Наталья Жукова

Гроб — последняя попытка человека отгородиться от природы

Исследователи поместили тысячу угрей — молодых особей около восьми сантиметров в длину — в бак с водой. Рыб кормили ежедневно, но через год их количество сократилось до 71, правда, оставшиеся стали втрое длиннее. Еще через три месяца, после «ежедневных сцен каннибализма» [19], как об этом написал местный журналист, остался один победитель — самка длиной треть метра. Она прожила еще четыре года, пока случайно не погибла из-за нацистов, которые, оккупировав Париж, ненароком лишили ее поставок червяков

В Китае 1950-х годов министр здравоохранения коммунистического правительства рекламировал прием внутрь живых головастиков как предпочтительный метод контроля над рождаемостью. Этот способ оказался заметно лучше древнего китайского рецепта, по которому головастики сначала поджаривались в ртути, что эффективно предотвращало беременность за счет общего отравления всех участников.

Определенные мертвые крупные животные, как полагали, порождают определенных мелких животных: лошади превращаются в шершней, крокодилы — в скорпионов, мулы — в саранчу, а быки — в пчел. Трупы были популярным «источником жизни» во всех представимых формах.

Но вряд ли следование инструкциям, порожденным богатым воображением Яна Баптиста ван Хельмонта, привело бы к положительному результату. Этот фламандский химик XVII века должен был бы получить приз за то, что стал Гордоном Рамзи [295] самозарождения, даже если в результате зарождалось нечто не слишком привлекательное. Среди рекомендуемых им «блюд» были ядовитые хищные членистоногие, которых, по его словам, можно получить, заполнив отверстие в кирпиче пучком базилика, покрыв его вторым кирпичом и оставив на солнце. Через несколько дней «пары из базилика, действуя как закваска, трансформируют растительный материал», наполняя дом «настоящими скорпионами» [296]. Для создания мышей он рекомендовал поместить в колбу пшеницу и воду и накрыть ее юбкой «нечистой женщины» [297], и через двадцать один день появится маленький дружок-грызун. Пожалуй, рецепты получения щенков могли бы быть более востребованными.

Теория самозарождения была настолько общепринятой, что, когда великий британский скептик и разоблачитель старинных мифов сэр Томас Браун решился в 1646 году проверить, действительно ли мыши могут образоваться таким способом, его высмеяли. «Он сомневается, могут ли мыши быть порождены разложением! — заметил один гневный последователь Аристотеля. — Этак он может усомниться и в том, что в сыре либо в древесине зарождаются черви; а то и в том, что бабочки, саранча, кузнечики, моллюски, улитки, угри и подобные им порождаются гниющим веществом…»

Мы помним его работу с ножничками, улитками и ушами летучих мышей. В этой серии опытов он более творчески использовал свои ножницы, изготовив маленькие шелковые штанишки для лягушек.

Лось в древние времена имел репутацию вечного страдальца. «Это меланхолический зверь, — писал натуралист Эдвард Топселл в своем выдающемся альманахе о животных. — Он такой печальный, что может распространять свою грусть на всех, кто его съел. Плоть его, — предупреждал Топселл, — вызывает меланхолию»

Пингвины в общем устроены как термос, что хорошо для жизни в ледяном море.

Он придумал самый изобретательный способ — заставил амфибий носить самодельные трусы, которые служили своего рода презервативом. К счастью для Спалланцани (и для нас), дотошный французский ученый тщательно документировал различные модели этих штанов.
«21 марта мы надели на лягушку штаны, сделанные из мочевого пузыря, — писал Реомюр в своих заметках, — очень туго прилегающих штанов, которые запечатывали задний конец» [309]. Мочевой пузырь являлся идеальной формой одежды — он был красивым, эластичным и легко скользил по амфибии. Но, как только лягушки оказывались в воде, он «размягчался и сползал» [310]. Реомюр не был уверен, что «лягушка надлежащим образом защищена» [311], поэтому оригинальные органические подштанники сняли с производства.
Провощенная тафта, водонепроницаемый материал, из которого делались зонты, оказалась более надежным вариантом. К сожалению, она не обладала нужной эластичностью, гарантирующей плотное прилегание. Француз записал с нескрываемой досадой: «Сделал им штаны и надел их, но лягушки сбросили их прямо при мне» [312]. Отверстия для ног были слишком большие, и, к его недовольству, лягушки снимали штаны, втягивая ноги в дырки и выпрыгивая из них.

Французский ученый Реомюр был так доволен своим изобретением специальных амфибийных трусов, что нанял художницу Элен Дюмустье для увековечения этой лягушачьей моды, объятий и прочего. Кто бы мог его осудить?

Но Реомюр был непреклонен. Он решил проблему индивидуальной подгонкой, снабдив штаны маленькими подтяжками, которые проходили лягушке через плечи и прочно удерживали конструкцию на месте. Читая записи Реомюра, Спалланцани загорелся идеей повторить опыты со своими влюбленными амфибиями. «Идея брюк, какой бы причудливой и смешной она ни казалась, понравилась мне, и я решил применить ее на практике. Самцы, несмотря на это обременение, искали самок с тем же рвением и выполняли, как могли, акт размножения» [313].
После того как лягушки сделали свое дело, Спалланцани осторожно снял с них штаны и посмотрел внутрь, чтобы понять, есть ли там улов. В отличие от своего французского предтечи, итальянский священник преуспел и собрал несколько драгоценных капель спермы, которые тут же размазал по неоплодотворенным икринкам. Они начали развиваться в головастиков, а это подсказывало, что содержимое лягушачьих штанов было действительно важным для оплодотворения. Однако методичный Спалланцани ничего не оставил на волю случая. Он продолжил опыты, чтобы доказать, что ничто другое не могло оживить икру. Он натирал ее кровью, уксусом, духами, вином (разных урожаев), мочой и соками лимона и лайма. Он даже пытался оживить ее с помощью электричества. Все это не дало результата в репродуктивном плане.