Гарет Лин Пауэлл

  • I NADEJDAje citiralaпрошле године
    По кораблю разнесся сигнал тревоги. Приближались новые ракеты.

    Капитан Дил сжимала края планшета с тактической схемой. Вокруг ждали ее решения мрачные и нервные лица лейтенантов в голографическом изображении.

    — Не пробьемся, — сказал один из них, и Дил увидела, что он прав.

    Основные силы флота внешников скопились между ее кораблями и планетой. Любой снаряд перехватят и уничтожат еще над атмосферой. Оставалась надежда самой пробиться сквозь блокаду. Но это — потеря времени и людей. Ее «ятаганы» быстрее и современнее крейсеров Внешнего флота, а у врага стена за спиной. Пока она выйдет на расстояние удара по планете — если выйдет, — собравшийся на совещание штаб внешников успеет рассредоточиться. Чтобы закончить войну, бить надо было сейчас.

    Вызвав штаб флота, Дил узнала, что с Холодного Тора к ней идет стая в четыре «хищника». Такого подкрепления недостаточно, чтобы решительно переломить ход сражения, но начальство нашло им другое применение.

    А ей было поручено отдать приказ.
  • I NADEJDAje citiralaпрошле године
    Адаму исполнилось восемнадцать с половиной. Он еще сохранил подростковую расхлябанную неуклюжесть, но уже носил всезнающую мину презрения к тому, что именовал «скукой обыденного бытия». Он родился и вырос на «Амстердаме» и за свою короткую жизнь повидал много планет — впрочем, большей частью в окно или через лицевой щиток скафандра. Он мало знал жизнь вне безопасного корабля и еще меньше знал женщин. Он очень отличался от знакомых мне мужчин, — думаю, новизна и привлекла меня к нему. Уж наверняка не его поэзия — напыщенная, полная гипербол и ненужного драматизма, лишенная тонкости, которую привнес бы в те же темы более зрелый ум. Не будь рейс таким долгим, я никогда не пустила бы Адама в свою постель.

    Даже теперь, нежась в теплой воде, я сомневалась, не сделала ли неловкой ошибки. Он, прежде всего, был намного младше и хотел, чтобы я обучила его всему, что знала о поэзии.

    На это хватило бы получаса.
  • I NADEJDAje citiralaпрошле године
    Спросите «Злую Собаку» — она постарается вас убедить, что стала боевым кораблем по причине строгой морали и предрасположенности к науке. Она видела себя чем-то вроде воина-поэта наподобие японских самураев семнадцатого столетия. Но я, два года командуя этой зверюгой, пришла к выводу, что ее индивидуальность схожа с необыкновенно умной немецкой овчаркой: верной, энергичной и всегда готовой показать зубы чужому. Кораблям не полагалось тонко различать добро и зло. Тяжелым крейсерам слишком дорого обошлось бы раскаяние в содеянном, а спасательные суда не могли отвлекаться на сожаления о тех, кого не удалось спасти. И от тех и от других требовалось мгновенно принимать решения в ситуациях между жизнью и смертью — и жить со своим выбором. Однако клоны человеческих клеток, входившие в конструкцию корабельного мозга, давали непредвиденный побочный эффект — в искусственные личности просачивались человеческие эмоции. Ими и объяснялось решение «Злой Собаки» выйти в отставку и приписаться к Дому Возврата.
  • I NADEJDAje citiralaпрошле године
    Приняв горячий душ, я откупорила бутылку джина. Для защиты от одиночества нет ничего лучше пара и алкоголя.

    Через полчаса, обернув полотенце вокруг талии, я лежала на койке со стаканом в руке. Разогретая под душем кожа светилась. Я чувствовала себя чистой, свежей и чуть больше чем под хмельком.
  • I NADEJDAje citiralaпрошле године
    Для них честь равнялась отваге: почетное ранение означало, что они без страха встретили врага, что были не просто пушечным мясом, а вели себя так, чтобы их родные могли утешиться их подвигом, сознанием, что эти люди оказались достойны ценностей, за которые воевали.
  • I NADEJDAje citiralaпрошле године
    Я с сожалением отказалась от попытки одолеть лестницу и стала потихоньку спускаться, съезжая со ступени на ступень. На нижней палубе располагался лазарет, в нем найдутся обезболивающие и противошоковые средства, с ними я несколько часов продержусь. А потом, как я подозревала, каждый будет сам или сама за себя. Если Адам еще жив, придется ему подождать. Я, как умела, пусть и грубовато, любила его, но не настолько, чтобы любовь подавила свойственный мне прагматизм. В конечном счете его смерть для меня значила меньше, чем собственная.

    Я уже начала думать о нем в прошедшем времени.
  • I NADEJDAje citiralaпрошле године
    Я осторожно, придерживаясь здоровой рукой за стену, шагнула в коридор, ведущий к центральной воздушной шахте. Все инстинкты велели выбираться отсюда, найти спасательную шлюпку и покинуть разбитый корабль. Тот, кто это сделал, мог вернуться и довершить начатое. Могла пострадать термоядерная установка. У меня была тысяча причин бежать без оглядки, но бросить Адама было стыдно — как бывает стыдно бросить домашнее животное. Он молодой, не бывал в бою, не испытывал телесных травм. Мне представлялось, как он сжался в комок у стены, ноги придавлены упавшей мебелью... Он рисовался мне в коме, истекающим кровью в душевой, красивая голова разбита о кафельную стену. Что он, может быть, уже мертв, мне на ум не пришло. В ту минуту я знала одно: мой долг — вернуться в каюту и проверить, как он.
  • I NADEJDAje citiralaпрошле године
    — Как же забраться?

    Я встала на цыпочки, попробовала заглянуть внутрь, но ничего, кроме тени, не увидела.

    — Придется тебе меня забросить.

    — Извини?

    Я переплела пальцы рук и изобразила, будто что-то подталкиваю вверх.

    — Сделай мне ступеньку.

    Адам насупился, и на короткую секунду мне стало его жаль. Как ни разыгрывал он из себя искушенного поэта, но вырос-то в лабиринте коридоров и теплиц. Никогда не бегал вольно под открытым небом, не перебрасывал приятеля через забор и не вытаскивал на глинистый обрыв над ручьем. Меня однообразная теснота каньона душила, а его, может быть, успокаивала. Один Будда знает, что бы он чувствовал на голой поверхности обычной планеты.

    — Сцепи руки вот так, — объяснила я, показывая переплетенные пальцы. — Я поставлю ногу, а ты подбросишь меня вверх.
  • I NADEJDAje citiralaпрошле године
    Он был бледен и выглядел рассеянным, как сапер, под разговор разряжающий бомбу.

    Поглядев на свою свободную руку, он пошевелил пальцами:

    — К нему не сразу привыкнешь.

    — Престон говорит, что вы носите его на свой страх и риск. С вашими ранениями в постели бы лежать.

    — Нужда заставит, капитан.

    От вкусного запаха кофе у меня забурчало в животе.

    — Такое у вас важное задание?

    Левая половина лица у него дернулась, как от комариного укуса. Веко задрожало.

    Заговорил он, едва ли не по буквам произнося каждое слово, как Клэй, когда бывала вдрызг пьяна.

    — Меня не уведомляют о важности задания, мое дело — выполнить приказ.

    — Даже ценой жизни?

    — Вы же из военных, капитан...

    Руки у него не лежали спокойно, и я начала задумываться, сколько же он влил в себя кофе.

    — ...и вы знаете, что такое долг.

    — Но ведь есть разница между долгом и слепой безрассудной верностью?
  • I NADEJDAje citiralaпрошле године
    А мы — археологи в поисках ценных древностей.

    Во всяком случае, я уверял себя в этом, хотя на деле мы собирались вломиться и похватать все, на что глаз ляжет. Ни времени, ни настроения деликатничать у нас не было.
fb2epub
Prevucite i otpustite datoteke (ne više od 5 odjednom)