Алла Лескова

Вот так и с людьми.
Думаешь, что они… из-за красоты нашей небывалой, а им просто с нами тепло.
Всего-навсего.

Когда я слышу, что любить себя надо и беречь себя надо, то впадаю в недоумение и ловлю себя на том, что мне как-то больше хочется, чтобы другой меня любил и другой меня берег. А не я сама себя, как извращенка какая-то.

Всегда нужно иметь подругу, которая убедительно объяснит, почему мужчина, с которым ничего у тебя не вышло, абсолютно тебя не достоин. Это золотая подруга, и ее надо беречь. Других можно не очень.

Я тоже хочу, чтобы не исчезал хотя бы тот хрупкий порядок вокруг и в душе, который есть. Я тоже закрываю лицо руками, когда слышу и вижу, что творится в мире. Я тоже люблю, когда все везде хорошо и правильно.
А когда неправильно и плохо – не люблю.

Поэтому я все быстро делаю, чтобы скорее войти в состояние ничегонеделания.
Лень – сильная мотивация, чтобы все дела сделать быстро, да.

разлюбила всех понимать и быть в чем-то уверенной. Я разлюбила много слов и долгие разговоры. Я разлюбила искренние и просто заблуждения, они вечны, они будут до конца. Я разрешила отказывать своим тормозам и научилась говорить нет. Я разлюбила переживать по поводу этого. Я разлюбила скрывать чувства и сдерживать слово люблю.
Я не разлюбила только тебя.

Но и без этого я точно знаю, что еврейка. Когда я услышала впервые хор еврейских мальчиков из Лондона, я плакала. Когда я слышу, как дети в израильском дворе перекрикиваются на иврите, и вообще – когда слышу иврит, что-то во мне необъяснимое происходит.
Память крови? Или есть еще что-то, о чем мы даже не подозреваем?

Пока сон страшнее, чем явь – жить можно.

Впускаешь человека в свою грудную клетку, почти как торакального хирурга… В сердце впускаешь, в его сердцевину… А тебе потом – раз и по самому больному. Два, три, четыре… А ты сидишь, или лежишь уже, а тебя добивают. И думаешь – а какого… впустила? Тебя просили? Вот и лежи теперь.
А потом опять впускаешь.

Как много видов счастья на земле.