Леонид Фишман

Современники Вебера Георг Зиммель и Фердинанд Теннис говорили о безжалостном преобразовании «европейской цивилизации в цивилизацию, основанную на все более безличных отношениях», в которой жизненный горизонт измельчавших людей ограничивается цеплянием за свою маленькую работу и стремлением к большой

Не получилось убедительно нарисовать ни негероического героя, ни «самодисциплинирующего ребенка», ни «свободной марионетки» вроде Буратино, которая обладала бы всеми качествами автономной личности, но всегда добровольно выбирала бы то, что требует от нее в очередной раз изменившаяся «линия партии».

многих фильмах преступники — это со вкусом одетые, тонкие, умные, образованные люди, хорошо разбирающиеся в искусстве, живущие насыщенной и интересной жизнью. А противостоят им безжизненные и унылые моралисты-следователи, чьим культурным горизонтом навсегда останется скучная рыбалка» [107]. В очередной раз прав оказывался тот, кто был красивее [

Вот обстоятельства, которые остались нам в наследие от царского времени в виде недостаточного чувства человеческого достоинства, грубого отношения к товарищам, равнодушия к работе, к тому делу, за которое взялись, бюрократического, невнимательного, небрежного отношения к народному достоянию, государственным и общественным средствам, и как венчающее все это, — единственное развлечение, единственное забвение своих горестей, единственная радость — пьянство

Так или иначе, но с течением времени в области советских культурных образцов образовалась сфера, условно говоря, «всего хорошего», разумного, доброго, вечного, которая все еще зависела от «авторитетного слова», но постепенно начинала претендовать на моральную самодостаточность, не бросая, правда, открытого вызова высокой сфере идеологии. Это была сфера прекрасного, интересного, романтического и героического.

добро остается добром — в прошлом, будущем и настоящем».

что значит «три мушкетера наоборот»? Явно не смену правила «один за всех и все за одного» на «люби себя, чихай на всех, и в жизни ждет тебя успех». В том-то и дело, что не вся советская культура «обесценилась и обессмыслилась» и, наверное, даже не ее большая часть. «Три мушкетера» как были в основании, так и остались. Только из «здоровых коллективов» они превратились в какие-то другие… и вообще стали «наоборот». Показательно, как «три мушкетера наобо

В конце концов, трудно отрицать наличие определенного сходства между рядом советских героических добродетелей и отчасти «аристократической» бандитской этикой: обеим свойственны постоянные апелляции к чести, жизнь ценится относительно низко при высокой оценке готовности ею рискнуть, высоко оцениваются сила и готовность к смерти [274].

Российские исследователи, использующие доминирующий универсальный категориальный аппарат описания общества, замечали преимущественно лишь отклонения от должного, от социального идеала

означает не отказ от «западных» научных парадигм в области изучения морали и нравственности в пользу парадигм автохтонных, а, скорее, попытку избежать выявившей свою ограниченность риторики «отклонений от образца» — что бы в качестве такового ни воспринималось.