Мария Юнгер

Например, у евреев в Средние века ритуал обучения чтению был тщательно разработан. На празднике Шавуот, посвященном получению Моисеем Торы из рук Божьих, мальчика, готового к посвящению, заворачивали в талес, молитвенный покров, и передавали из рук отца в руки учителя. Учитель усаживал мальчика к себе на колени и показывал ему грифельную доску, на которой был записан алфавит, несколько абзацев из Писания и фраза «Да будет Тора твоим занятием». Учитель произносил все написанное вслух, а ребенок повторял за ним. Потом доску мазали медом, и ребенок слизывал мед, поглощая, таким образом, и священные слова. Строки из Библии писали также на сваренных вкрутую очищенных яйцах и на медовом печенье все это ребенок мог съесть после того, как вслух прочтет учителю надписи[144].

Обнаружив, что дочь читает «Катехизис», готовясь к причащению, она немедленно взрывалась: «Как же я ненавижу эту гнусную привычку задавать вопросы! „Что такое Бог?“ „Что такое это?“ „Что такое то?“ Эти вопросительные знаки, эта навязчивость, это любопытство, по-моему, все это ужасно нескромно! И столько путаницы, просто подумать страшно! Кто, интересно, превратил десять заповедей в такой бред? Ну, уж нет, такой книге нечего делать у ребенка в руках!»

Королевский убийца. О, сколько смыслов у этих слов!

У нее была привычка сжимать мое лицо руками, когда она целовала меня… Я поднял руку к своему лицу, желая найти ее руку, схватить и не отпускать никогда. Вместо этого я ощутил шрам. Глупые слезы выступили у меня на глазах.

Ничто так не вызывает моего любопытства, как мужчина, который краснеет.

Я заметил, что совместное пьянство, особенно чрезмерное, формирует связь между людьми.

Ты так одинок, Фитц Чивэл, что лучше бы тебе начать доверять хоть кому-нибудь.

— Моя дочь, — прошептал я просто для того, чтобы услышать, как это звучит. — У меня дома есть жена и дочь.

Шут вырос за то время, что мы не виделись.

Внезапно он наклонился и прижался лбом к моему лбу. — Когда я вспоминаю, как ты был красив… — потерянно прошептал он и замолчал. Его теплая слезинка стекла на мое лицо.