Александр Иличевский

Очередной сентябрь начался. Роса упала. Слабеет солнце. Чуть прохладней становится великий город. Человек, как время года, стареет внезапно. Он просто начинает слышать музыку, которая интереснее слов. Так наступает немота. Отдельные предметы становятся дороже мира. Когда я возвращаюсь домой, я раздеваюсь и подставляю себя ветру. Мы с Мирьям на улице Исландия — над Эйн-Керемом: выше только небо, птицы, самолёты, так что никто не видит меня на моём балконе, откуда палисадник срывается в долину

Как сказал Гейзенберг: «Первый глоток из сосуда естественных наук делает нас атеистами. Но на дне сосуда нас ожидает Бог». Другое дело, что дно этого сосуда всё никак не покажется. Похоже, устройство Вселенной граничит с устройством мозга, и это создаёт принципиальные трудности для полноты знаний.

Нельзя обижаться на Провидение. Рабби Нахман говорил: «Когда вас спрашивают: "Как дела?" — надо отвечать: "Прекрасно!" Потому что, если ответить: "Так себе", Господь скажет: "Ах, ты не знаешь ещё, что такое плохо". И будет такое, что мало не покажется. А если ответить: "Отлично!" — Господь скажет: "Так ты ещё не знаешь, что такое хорошо, я покажу тебе настоящие райские кущи!" И сделает тебе хорошо».

Замешательство на Котеле [15] в Йом-Кипур: японская туристка упала в обморок. Над ней склоняется медбрат, его пейсы пружинят, как ёлочный серпантин. Человек, отложив молитвенник, шаркает и хлопает белыми пластмассовыми креслами. Два чернокожих бразильца рыдают, руками и лбом подпирают Храм: оbrigado, Senhor, obrigado! Накрывшись талитом, сосед тихо напевает слихот [16] и тоже вдруг плачет. Лицо взрослого бородатого мужчины, который сейчас уйдёт, и никто никогда его больше не увидит, — мокрое от слёз лицо сильнее веры, боли, муки, тьмы.
Жизнь здесь стоит на краю Иудейской пустыни, испытывает искушение шагнуть в неё, раствориться в ночном небе. Красота здесь вся без остатка пронизана последним днём Творения.

Солнце жарит так, что даже мухи обжигаются о воздух

моря поднимается ветерок и трогает солью губы.

Воздух дворов зарастает монетами милостыни — серебро и медь заката ссыпаются каждому в душу.

Так почему бы и сейчас не прибегнуть к разработке гипотез, подвешенных как бы в воздухе, ведь будущее время содержит в себе досточтимое королевство невероятных событий.

Мне кажется, эта легенда о голубой верблюдице описывает определённую метафизическую ситуацию, когда, не зная ни ада, ни рая, сдвинуться с места едва ли возможно.

Виноградная кость, апельсин, некролог, голубятня,

Сигареты и кофе, арбуз, недоваренный суп,

Абажур, голубой небосвод, мёртвый клоун в канаве,

Пылесос, препарат, теология, Гегель и слон,