Марина Семенова

Матросы без конца болтают об одном и том же. А любимые темы – скверная жратва, тупой капитан, зверюга-помощник…

Завтрашний день воздаст тебе по сумме дней вчерашних.

Она расслышала в собственном голосе ледяную язвительность и… узнала ее. «Точно так же отец ссорился с мамой, – подумалось ей. – Выворачивал ее собственные слова наизнанку и обращал против нее…» Что-то в ней предостерегало, призывало остановиться… вот если бы она еще знала как

Бирандол говорил, если подумать о самом худшем результате и всячески к нему приготовиться, это добавляет решительности, когда настает время действовать и уже некуда отступать…

«Конца нет, — как бы обещала Проказнице их общая мысль. — Жизнь не прерывается никогда». И она поймала себя на том, что разделяет это его убеждение. Нет никакой окончательной тьмы, которой следовало бы страшиться. Никакого внезапного прекращения бытия. Изменение — да. Но ведь нас и каждый новый вздох изменяет… Пока происходят изменения, происходит и жизнь. Перемен не стоит страшиться…

Странное дело, но как, оказывается, меняется самоощущение от того, что ты всего-то лишь переоделась да чуть-чуть поухаживала за собой!..

— Для меня нет большего удовольствия, нежели быть твоим наставником в этих вещах, Малта…

Пожалуйста… Я не могу это сделать… Я не знаю как… И я не хочу, господин мой, пожалуйста, не надо… пожалуйста…

Уинтроу плакал из-за него, Кеннита… И странное, сбивающее с толку чувство волной накрыло пирата. Голова мальчишки лежала у него на груди, еще больше затрудняя дыхание. Надо было бы его отпихнуть, но тепло его волос и кожи под ладонью пробуждало нечто далекое, давно и прочно забытое… Ему даже показалось, здесь был он сам, заново воплощенный в теле Уинтроу. Он бы мог защитить этого паренька так, как никто не защитил в свое время его самого… У него хватило бы могущества не подпустить к Уинтроу те разрушительные силы, что когда-то давно переломали жизнь ему самому…

— Какой славный парнишка, — проговорил он с любовью. — Он так нужен нам… мне и кораблю.