Стивен Левенсон

Смеялся над тем, как все абсурдно хреново. Смеялся потому, что здесь мало что еще можно придумать. Можно смеяться, а можно рыдать. Я делал и то, и другое.

– Она была буддисткой в прошлом году, а сейчас?

– В этом ее особенность. Она поочередно увлекается разными вещами. Какое-то время тому назад был пилатес, потом – буддизм. Теперь это мясо животных на свободном выгуле. Дилемма всеядного или как-то так. За ней трудно уследить.

Помимо маминого увлечения астрологией и стадионным роком у нее больше нет интересов или хобби. Я пытался уговорить ее гулять, но она ответила, что не любит букашек.

Зо почесывает веснушчатое плечо, а затем наклоняется назад, опираясь на руки. Она улыбается мне, и мое тело считывает это как приглашение. Смотрю вниз и пытаюсь вспомнить, о чем мы только что говорили.

– Мне кажется, это прикольно, что твоя мама интересуется столькими разными вещами.

Похоже, она сконфужена, потому что сконфужен я.

– Такое бывает, когда ты богата и не работаешь. Потихоньку сходишь с ума.

Джаред же того и гляди стащит что-нибудь из бара в углу. Он также уверяет нас, что щель в потолке гостиной скрывает складной экран для кинопроектора