Адам Кей

оптимизм в очередной раз взял верх над объективностью

Подозреваю, меня не будет среди тех избранных, кто пожмет безжизненную липкую руку одного из главных государственных подхалимов (она что, отвалится?). Однако это не мешает мне переживать по поводу конфиденциальности моих пациентов. Будет непростительно, если сфотографируют и опубликуют какую-либо информацию, по которой можно установить их личность[30]. Поэтому я сбегал к маркерной доске у нас на этаже. Имена пациентов указаны лишь в виде инициалов, но кто знает, защитит ли подобный шифр их анонимность? Будучи добросовестным сотрудником, я решил подстраховаться и заменил первые буквы в инициалах восьми пациентов на совершенно случайные:
И. Д.
И. Н.
А. Х.
Е. Р.
Т. О.
Н. И.
Б. Л.
Э. Р[31].

В хорошем враче должно быть нечто, чего нельзя вызубрить, чему нельзя дать количественную оценку: у хорошего врача должны быть большое сердце и раздутая аорта, перекачивающая целое море сострадания и доброты.

Тайная жизнь миллионеров. В женскую консультацию на очередной прием пришла одна невероятно холеная дама. С ее невероятно холеным плодом все в полном порядке. Ее невероятно холеный 8-летний ребенок задал ей какой-то вопрос об экономике (!), и, прежде чем ответить, она спросила у своего 5-летнего ребенка:
– А ты, дорогая, знаешь, что такое экономика?
– Да, мамочка, это та ужасная часть самолета.
Теперь понятно, как начинаются революции.

Сегодня повседневный идиотизм пациентов явно перешел черту, и я уже начал осматриваться вокруг в поисках скрытых камер. После длительной беседы с мужем одной пациентки о том, что все презервативы, какие бы он ни пробовал, оказывались ему малы, мне удалось выяснить, что он натягивал их себе прямо на яйца.

Записываю пару на кесарево, и они спрашивают меня, есть ли возможность выбрать дату. Они британцы китайского происхождения, и я знаю, что, согласно китайскому зодиаку, определенные дни в году считаются счастливыми или несчастливыми, и рожать всегда желательно в «благоприятный день», как их называют.
Конечно же, мы готовы пойти им на уступку, если это будет целесообразно и безопасно. Они просят посмотреть, можно ли записаться на 1 или 2 сентября.
– Благоприятные дни? – спрашиваю с улыбкой я, мысленно освобождая у себя на лацкане место для значка «за отличие в понимании особенностей других культур».
– Нет, – отвечает муж. – Просто сентябрьские дети идут в школу на год позже и показывают лучшие результаты на экзаменах.

Они придавали мне сил. Эти лучи добра и внимательности подбадривали меня

икто не вступает в ряды НСЗ в поисках похвалы или в надежде получать Золотую звезду или пирожок каждый раз, когда хорошо выполняем свою работу, однако, казалось бы, было бы логично (и справедливо) хотя бы иногда хвалить, если не поощрять, персонал за старания, чтобы добиться максимальной отдачи.

«Я на тебя не в обиде», – сказал мне Фред и рассказал мне про то, как умерла пациентка после его первой серьезной операции. Он следил за ее состоянием, словно одержимый, и тщательно планировал ее послеоперационный уход. Затем в день выписки она подавилась сэндвичем с яйцом и умерла.

Последнее, чего мы желаем своим пациентам, так это на самом деле столкнуться с одним из тех осложнений, о которых мы их предупреждаем. «Не навреди»: эта фраза возглавляет список наших должностных инструкций. Как бы то ни было, бывает всякое, и в данном случае всякое случилось с ней.