Натанаэл Уэст

Что есть в конечном счете искусство? Не могу не согласиться с Джорджем Муром. Искусство - это не просто природа, а переваренная природа. Искусство - это возвышенное испражнение.

Все-то вам видится в черном свете. Перестаньте разглядывать свой пупок, не прячьте голову под крыло. Будет вам принюхиваться к смерти. Занимайтесь спортом. Не читайте так много книг. Принимайте холодный душ. Ешьте больше мяса.

Стоило мне подумать: вот было бы хорошо, если б кто-нибудь из них последовал за мной, как за спиной у меня раздались шаги. Шаги приближались, и мне показалось, будто я таю, будто весь состою из шелка, духов и розовых кружев. Я обмер - но мужчина, даже не посмотрев в мою сторону, прошел мимо

Карлик раздул перья у него под хвостом и крепко сжал вместе края заднего прохода. Когда и это не помогло, он всунул туда мизинец и почесал петуху яички. Тот затрепыхался и сделал мужественную попытку выпрямить шею

Распахнутая сверху пижама щедро показывала тело, но грудей не было видно - и не потому, что они были маленькими, а потому, что росли далеко друг от друга и смотрели вверх и в стороны

Прибывали все новые и новые группы зевак, целыми семьями. Он заметил, как они преображаются, влившись в толпу. Пока они были сами по себе, они выглядели робкими, чуть ли не боязливыми; но, став частью толпы, они становились наглыми и задиристыми. Счесть их безобидными ротозеями было бы ошибкой. Они были ожесточены и свирепы - особенно люди средних лет и пожилые, - и сделали их такими скука и разочарование. Всю жизнь они маялись на какой-нибудь нудной, утомительной работе - за прилавками, конторскими столами, в поле, у разных отупляющих машин, - откладывая по грошу и мечтая о дне, когда накопленное купит им досуг. И вот этот день настает. У них - постоянный доход, десять-пятнадцать долларов в неделю. Куда еще поехать, как не в Калифорнию - апельсиновый, солнечный край? Прибыв сюда, они обнаруживают, что одного солнца - мало. Апельсины надоедают - и даже груши авокадо и плоды страстоцвета. Ничего не происходит. Неизвестно, куда девать время. Для досуга они не оснащены духовно, для наслаждений - денежно и физически. Неужели они надрывались всю жизнь ради какого-то убого пикника? А что еще тут есть? Они смотрят на прибой в Венеции. Там, где они жили, наверное, не было океана, но если ты видел одну волну, ты видел их все. То же - и с самолетами в Глендейле. Хоть бы самолет когда разбился и пассажиры погибли в «бушующем пламени», как пишут газеты. Но не разбиваются самолеты.

— Сдается мне, вы слишком впечатлительны, — процедил он. — Все-то вам видится в черном свете. Перестаньте разглядывать свой пупок, не прячьте голову под крыло. Будет вам принюхиваться к смерти. Занимайтесь спортом. Не читайте так много книг. Принимайте холодный душ. Ешьте больше мяса.

И всякий раз внимательно следил, как она воспримет мое представление — с улыбкой или со слезами. Хоть я и выступал в роли клоуна, клоуном я был трагическим — тут двух мнений быть не может.

Любовь — это родство душ, а не предлог для ведения интеллектульных баталий. От своих эмоций я хочу получать удовольствие. Мне хочется, чтобы со мной хоть иногда обращались как с ребенком и чтобы ласкали как ребенка — нежно, доверчиво. А его насмешки и подначки мне осточертели.

Скука - все ужаснее и ужаснее. Они догадываются, что их надули, и пылают негодованием. Каждый божий день они читают газеты и ходят на кинофильмы. И те и другие потчуют их судами Линча, убийствами, половыми преступлениями, взрывами, крушениями, любовными гнездышками, чудесами, пожарами, революциями, войнами. От такого обилия разносолов они сделались пресыщенными. Солнце? Шутка. Апельсины пресны их утомленным вкусовым бугоркам. Нет на свете силы, которая могла бы поднять их дряблые души и тела. Их обманули и предали. Они корпели и копили зазря.