Оксана Якименко

Жужи девять месяцев, но она все еще как новорожденная. Доктор ее осматривает, усаживает нас и говорит, что, по всей вероятности, у нашей дочери серьезное отставание. Хорошо, говорю я, в таком случае к какому возрасту она нагонит других детей?

— Никогда. На большее, чем есть сейчас, не рассчитывайте.

— Она и взрослая такая будет?

— Скорей всего, она не повзрослеет. Эпилепсия — самое тяжелое заболевание у младенцев, организм ребенка ослабеет настолько, что она умрет от воспаления легких или другого заболевания, не достигнув десяти-пятнадцати лет.

Первый раз он меня бьет во время пеленания, когда на его категорическое указание начать записывать в тетрадь, на что и сколько я трачу, я просто отвечаю «нет» и получаю такую огромную оплеуху, что отлетаю на середину комнаты. Ошарашенная, говорю: все, ухожу от тебя. Он белеет. Начинает умолять, мол, это же я не всерьез... Чувствую, что у меня в руках появилось оружие.

После взрывов агрессии он становится как шелковый, чуть ли не ухлестывает за мной весь следующий день, и я каждый раз с наслаждением купаюсь в этом. В такие моменты я чувствую свою значимость, меня ослепляет иллюзия, будто меня настолько любят. Это похоже на наркотик, я почти желаю его агрессии, потому что ее последствия я хочу переживать еще и еще. Нас потихоньку затягивает в этот порочный круг.

ого могла удивить пара стрел в боку у святого Себастьяна в век, когда людей десятками тысяч сжигали в газовых камерах?

великого искусства ужасные манеры. Благоговейная тишина музейных залов может ввести вас в заблуждение, внушив мысль, что шедевры живописи — это нечто изысканное и деликатное, это зрительные образы, которые умиротворяют вас, чаруют и скрашивают ваше существование. На самом же деле они сущие бандиты. Великие полотна коварно и безжалостно вцепляются в вас мертвой хваткой, выбивают почву у вас из-под ног и одним махом переворачивают ваше мировосприятие с ног на голову.

при желании можно рассматривать «Мальчика, укушенного ящерицей» как предостережение от сексуальных излишеств. Если вы не вполне понимаете значение укушенного пальца и розы с шипами, то какой-нибудь соотечественник художника мог бы объяснить вам, ухмыляясь, что на уличном жаргоне слово «ящерица» означало «пенис». И укус, от которого пострадал бойкий бездельник с цветком за ухом, был намеком на заражение венерической болезнью, неизбежное для тех, кто имел дело с девицами, чье общество предпочитали Караваджо с приятелями.

У великого искусства ужасные манеры.

У великого искусства ужасные манеры. Благоговейная тишина музейных залов может ввести вас в заблуждение, внушив мысль, что шедевры живописи — это нечто изысканное и деликатное, это зрительные образы, которые умиротворяют вас, чаруют и скрашивают ваше существование. На самом же деле они сущие бандиты. Великие полотна коварно и безжалостно вцепляются в вас мертвой хваткой, выбивают почву у вас из-под ног и одним махом переворачивают ваше мировосприятие с ног на голову.

Но в виде той же буквы на фоне смятой простыни раздвинуты ноги Амура с безволосым мешочком и краником посредине

Задача искусства, помимо снабжения человечества красотой, — уничтожение банального: сначала сетчатка глаза обрабатывает информацию, а затем щелкает переключатель и создается альтернативный, драматизированный образ.

пребывание среди древних руин (особенно помпейских) было подобно излечению от катаракты