Дмитрий Хаустов

вкач, хитрец, фокусник, в душе деловой человек, всегда умевший устроиться

вобода на уровне такти

тактики, рабство на уровне стратегии

вошел в литературу без труда и стеснения, так, что сразу занял себе место классика

dark side of the spoon

Утверждение начинается с отрицания и заканчивается отрицанием отрицания или излечением-­произведением.

Сложная диалектика жизни и литературы, задействованная уже в ранней трилогии, в «ГЗ» выходит на новый уровень.

Разуму (или Берроузу Излечившемуся), осмысляющему своего бредового двой­ника, Берроуза Зависимого, требуется художественный текст, чтобы осуществить саму эту встречу. Два Берроуза сталкиваются только посредством Билла Ли. Осуществляющая эту встречу литература превращается в жизненную потребность, своего рода апоморфин.

Бенвей — это «манипулятор и координатор символьных систем, а также специалист по допросам всех степеней, промыванию мозгов и контролю»

Точно наркотик, новый тип власти пронизывает подвластного и командует им изнутри его собственного «Я». Такой внутренний, вшитый тип власти Фуко называет дисциплинарным: он дрессирует и приучает индивида, вместо того чтобы карать его и терзать. Внешними манифестациями дисциплинарной власти становятся фабрики, школы, казармы, но прежде всего и вернее их всех — тюрьма. Ее и другие подобные институты Фуко называет одинаково — дисциплинами: «Человеческое тело вступает в механизмы власти, которые тщательно обрабатывают его, разрушают его порядок и собирают заново. Рождается „политическая анатомия“, являющаяся одновременно „механикой власти“. Так дисциплина производит подчиненные и упражняемые тела, „послушные“ тела»