Даниэль Смушкович

точки зрения Историков, орудия создавались с единственной целью: придавать сущему противоестественные формы.

внезапно я увидел. Все разом обрело четкость. Сарасти ничего не говорил. Не было никакого Сарасти. Никого не было. Я один в огромном чертовом колесе, окруженный мясными вещами, которые шевелятся сами ио себе.

лишена предвидения. Свои цели вырабатывает только сложная система. Мозг — лжет. Контуры обратной связи возникают для поддерживания стабильности сердцебиения, а потом мозг сталкивается с искушением ритма и музыки. Удовольствие, получаемое при виде фрактальных узоров, алгоритмы, помогающие выбрать среду обитания, перерождаются в искусство. Радости, которые преж

И, когда ваши собственные творения, что намного вас превосходят, находят нужные ответы, вы не в силах понять их выкладки и не можете проверить решения. Приходится принимать слова на веру. Или воспользоваться теорией информации, сплющить полученные выводы, сделать из тессеракта двухмерную игрушку, а бутылку Клейна представить в простом 3Д – одним словом, упростить реальность.

Органы чувств людей выдают столь фрагментарные и несовершенные данные, что мозг вынужден интерпретировать их на основе вероятностных оценок, вместо того чтобы воспринимать напрямую[93]. Он не столько видит мир, сколько гадает о нем. В результате «невероятные» стимулы, как правило, не обрабатываются на сознательном уровне, независимо от мощности сигнала. Образы и звуки, не укладывающиеся в нашу картину мира, мы обычно просто игнорируем.

угнетенные подхватывают совершенное средство уничтожения так же охотно, как угнетатели

если стратегия выживания включает тактическое предвидение и трехслойное очковтирательство, деваться некуда – вампиры неизменно выигрывают.

целый каталог хорошо темперированных расстройств

Проблемы невозможно решать на том же уровне компетентности, на котором они возникают.
Альберт Эйнштейн

опасностей.
Впрочем, лучший авгур всегда тот, кто предсказывает будущее по знамениям прошлого. Его успехи зачастую поразительны.
Берилл непрерывно трясло и шатало, он мог в любую минуту рухнуть