Мемуары генерала барона де Марбо

Поскольку у отца всегда была страсть к военному искусству, побуждаемая ежедневным общением с молодыми аристократами из соседних поместий, он согласился на предложение, сделанное ему полковником маркизом д’Эстрессом, соседом и другом семьи, поступить на службу в роту телохранителей 1 короля Людовика XV.
Став телохранителем, отец получил звание младшего лейтенанта и по прошествии нескольких лет стал лейтенантом. Пользуясь покровительством маркиза д'Эстресса, он был принят во многих знатных домах Парижа и, в частности, в доме генерал-лейтенанта графа Шомберга — генерального инспектора кавалерии. Шомберг оценил достоинства моего отца и назначил его в 1781 году капитаном своего драгунского полка, а в 1782-м взял его к себе в адъютанты.
Дедушка умер, когда отец был еще молодым человеком. Его состояние и положение (в то время в провинции капитан являлся достаточно значительной фигурой) позволяли ему самому выбрать себе супругу, не опасаясь отказа. На расстоянии одного лье 1 2 3 4 от нашего поместья Ла Ривьер находился замок Лаваль-де-Сер, где жила небогатая семья благородного происхождения де Сертен. Глава этого дома погряз в долгах, и делами его руководила мадам де Сертен, женщина редких достоинств. Она происходила из дворянской семьи де Вердаль, которая, как известно, претендовала на то, что среди ее предков был и святой Рок 1, поскольку один из Вердалей женился на сестре святого Рока в Монпелье. Я не знаю, до какой степени подобные утверждения были обоснованными, но совершенно верно, что до революции 1789 года у дверей старинного замка Грюньяк (до сих пор принадлежащего семье Вердаль) существовала каменная скамейка, которую очень чтили жители окрестных горных деревень, поскольку, согласно легенде, святой Рок, приезжая навестить сестру, любил сидеть на этой скамейке и любоваться сельской местностью. Из замка, который напоминал скорее мрачную крепость, делать это было невозможно.
У г-на и г-жи де Сертен были три сына и дочь, и, согласно обычаям того времени, они добавили к своей фамилии название их поместий. Так, старший из сыновей получил прозвище Канробер, которое носил потом его сын, наш двоюродный брат, прославивший это имя

Я родился 18 августа 1782 года в замке Ла Ривьер, принадлежащем моему отцу, расположенном на берегах реки Дордонь, в прелестной, веселой долине Болье, на стыке земель Лимузена и Керси. Сегодня это департамент Коррез.

Отец был единственным сыном в семье. Его отец и дед, будучи также единственными детьми, скопили немалое для провинции состояние и стали обладателями значительных земельных наделов, которые в конечном счете и достались моему отцу. Семья де Марбо имело благородное происхождение, хотя довольно долго не использовала перед своей фамилией частицу «де». По выражению той эпохи, она вела благородный образ жизни, то есть жила на свои собственные доходы, не добавляя к имеющемуся ни состояний, ни промышленных предприятий. Она имела обширные связи со многими дворянами края и дружила со знатными семьями, такими как д’Юмьер, д’Эстресс, Конак, Ла Мажори, и многими прочими.

Я часто был близок к Императору Наполеону. Я служил в штабах пяти самых знаменитых маршалов - Бернадетта, Ожеро, Мю-рата, Ланна и Массены. Я был знаком со всеми выдающимися людьми той эпохи. Я испытал ссылку в 1815 году. Мне выпала честь часто видеть короля Луи-Филиппа, когда он был еще только герцогом Орлеанским, и после 1830 года в течение двенадцати лет я был адъютантом его августейшего сына - принца и нового герцога Орлеанского. Наконец, после того, как ужасное событие похитило этого человека, я продолжал свою службу при персоне его августейшего сына графа Парижского.
Итак, я был свидетелем многих событий, я многое видел, многое запомнил. И поскольку вы давно желаете, чтобы я написал свои мемуары, описал свою жизнь и те выдающиеся события, в которых мне довелось участвовать, я уступаю вашим просьбам.
Но поскольку вы хотите узнать больше подробностей о том, что происходило со мной, а не детальные описания известных исторических событий, рассказанных в сотнях произведений, я буду о них говорить лишь в общих словах, лишь для того, чтобы отметить различные эпохи и времена, в которые мне довелось жить, а также влияние, которое эти события оказали на мою судьбу.
Описание отдельных личностей будет более подробным. Я беспристрастно поправлю мнение, сложившееся в отношении тех, кого я знал лично. Что касается стиля, он будет простым, как это и должно быть в рассказе, написанном для семьи. Рядом с событиями огромной политической важности я расскажу о случаях веселых, странных, полных мальчишества, а что касается меня лично, то остановлюсь на деталях, которые, может быть, ничего значительного собой и не представляют.
Почти все люди жалуются на свою судьбу. Провидение ко мне было щедрым, хотя моя жизнь и не была лишена злоключений. Однако удачи и счастье составляют значительно большую ее часть, чем огорчения и трудности. И если бы мне предстояло вновь начать мою жизнь, я бы в ней ничего не изменил.
Что сказать ? У меня всегда было убеждение, что я родился счастливым. Мне удалось остаться на плаву во время бурь, которые поглотили почти всех моих современников. И сегодня я окружен нежной и преданной и любящей семьей. И я благодарен Провидению за такое распределение хорошего и плохого в моей судьбе.

Начав службу в 1799 г. рядовым гусаром 1-го полка, Марселей де Марбо дослужился при Наполеоне до полковника легкой кавалерии (в ноябре 1812 г.) и завершил свою военную карьеру в 1848 г. в чине генерал-лейтенанта. Он представлял собой определенный тип французского военного, в личности которого смелость, честолюбие и патриотизм сочетались с бравадой, а искренность, остроумие, проницательность — с краснобайством и даже некоторой хвастливостью. Наполеон, находясь в ссылке на острове Святой Елены, высоко оценил его «Критические замечания на труд г-на генерал-лейтенанта Ронья», в которых Марбо, возмущенный нападками на наполеоновскую армию, писательским пером защищал ее честь столь же пылко, как раньше он делал это с саблей в руке. В 29-м пункте своего завещания, составленного 15 апреля 1821 г. в Лонгвуде, бывший император французов завещал полковнику Марбо сто тысяч франков и возложил на него «обязанность продолжать писать для защиты славы французского оружия, дабы покрыть позором клеветников и отступников».

Ампир — это смесь сдержанности и искренности, юмора и философии, которая не выпирает наружу и заложена в том опыте, что приобретается в ходе многочисленных приключений. Это делает солдат Империи такими пленяющими, стоящими как бы выше других людей, ибо среди самых жестоких лишений и испытаний чувств их душа сохраняла две великие и вечные добродетели — честь и верность, не говоря уже о страсти, незнакомой штатским, страсти, которая так сильна, — братстве по оружию