Понимая Америку

Напротив, каждый раз, когда в России торжествует реакция или контрреформы, когда государственная власть от модернизационных устремлений поворачивается к задачам сохранения стабильности, Соединенные Штаты оказываются угрозой. В такие периоды пропаганда стремится маргинализовать внутреннюю оппозицию, привязывая ее к «подрывному влиянию» Соединенных Штатов и рисуя сами США как темную враждебную силу. Часто этот период приходится на окончание правления того или иного руководителя страны. Отношения с США

портились в последние годы правления Николая II, в последние годы сталинской эпохи и при позднем Брежневе. Похожие изменения мы наблюдаем и сегодня: из государственных программ пропали реформы и модернизация, а во внешней политике США вновь стали угрозой.

фликте.

В российской и советской истории были периоды хорошего отношения к США. Они приходились либо на время больших войн, в которых страны всегда выступали как союзники, либо на времена экономических реформ, когда российское руководство видело в Америке источник технических инноваций и повышения производительности труда. Так случалось во времена строительства железных дорог Николаем I, индустриализации 1930-х, реформ Никиты Хрущева, «ускорения и перестройки» Михаила Горбачева

Русский революционер Александр Герцен в «Былом и думах» заметил в тот момент, что американцы отправляют послов «не к царям, а к народам», и хотя это было преувеличением, подобное представление о

еждународных отношениях действительно сформировалось среди части американской элиты. Спустя полтора века именно и

Восставшие против Габсбургов венгры пригласили в страну американского посланника, сравнивая свою борьбу с Войной за независимость в США. Влияние Америки неожиданно оказалось намного сильнее, чем представлялось всем современникам, оценивавшим ситуацию внутри традиционной системы международных отношений и с помощью расчета численности армий. Понятие «мягкая сила» будет предложено Джозефом Наем лишь через полтора столетия — но это была именно она.

Игорь Моисеев вряд ли сильно преувеличивал, когда рассказывал анекдот после гастролей своего ансамбля в США в 1958 году: «Рецензенты писали: „Эти артисты, несомненно, работники КГБ, натренированные для того, чтобы иметь такой успех“. Им отвечали: „Если чекисты так танцуют, то как же должны танцевать настоящие артисты?!“» [2].

кую записку Николая Карамзина «О древней и новой России», в которой тот доказывал, что России нужен абсолютный правитель, чтобы предотвратить анархию. По словам Пайпса, Карамзин предложил России трудный выбор между монархией и демократией, но «предпочел чрезмерную власть» хаосу. Консерватизм, подчеркивал Пайпс, — аутентичная русская политика, тогда как либерализм и радикализм заимствованы на Западе. После публикации этой книги, к его собственному удивлению, Пайпсу предложили постоянное место в Гарварде.

В этот период Пайпс начал работу над биографией Петра Струве и заинтересовался русской интеллигенцией. В 1960-м он издал сборник статей на эту тему; однако книга получилась не только об этом, но и о развитии советской культуры после смерти Сталина. Авторы исторических статей в этом сборнике (включая самого Пайпса) старались извлечь уроки для советской современности. В предисловии профессор отмечал: понимание того, как русские интеллектуалы общались с «технической и административной бюрократией» в XIX веке, представляет собой интересную и широкую проблему, потому что она возникает «в каждой современной или модернизирующейся стране». В отличие от соци

Трамп, как мне представляется, надеется повторить успех своего предшественника: в момент его прихода к власти Россия считалась едва ли не главной угрозой Америке. Если к концу трамповского президентства американцы перестанут воспринимать ее как угрозу, это будет повторением рейгановского триумфа. То, что план Трампа состоит примерно в этом, косвенно подтверждается динамикой его отношений с лидером Северной Кореи. Усиление давления на Пхеньян, личная встреча с Ким Чен Ыном, подписание договоренностей и исчезновение «корейской угрозы» из американского публичного пространства — все это выглядит как репетиция «большой сделки» Трампа с Путиным.

Соединенные Штаты Америки трудно оценивать европейскими мерками. С одной стороны, там ничего не меняется уже более двухсот лет: Конституция принята в 1789 году, двухпартийная система с нынешними партиями существует с середины позапрошлого века, и кажется, что «конец истории» там был достигнут уже отцами-основателями страны. Истории в стране нет, осталась только политика.