Лекции и интервью

Мы готовы влю-биться, но только если это будет взаимно. Если мы разлю-били, мы обрываем одну связь и заменяем ее другой. То, что мы называем любовью, — это всего лишь истерика. Нас нельзя назвать страстными существами, бессердечны-
154
Вы живете лишь дважды
ми — да. Я-то думал, что я знаю, как любить, но дон Ху-ан как-то сказал мне: «Ну откуда ты мог бы знать это? Те-бя ведь никогда не учили тому, что такое любовь. Тебя учили как соблазнять, как завидовать, как ненавидеть, а любить тебя не учили. Ты даже не умеешь любить само-го себя — иначе ты бы не обращался так по-варварски со своим телом. У тебя кишка тонка, чтобы любить так, как это могут делать маги. Мог бы ты полюбить навсегда, так, чтобы эта любовь осталась и за границами смерти? Прос-то так, без всякого вознаграждения? Мог бы ты любить без всяких «вложений»? Ты никогда не знал, что значит любить вот так, без всякой жалости к себе. И ты действи-тельно хочешь умереть, так и не узнав этого?» Нет, я это-го не хочу. Я должен узнать, что это такое — любить вот так. Вот так он и подцепил меня на крючок. Когда я от-крыл глаза, я уже катился вниз по склону холма. Я все еще продолжаю катиться

«Мы одномерные существа — ужасные создания привычек и многократных повторений. Мы должны точно знать, где чье место, — тут место для кур, здесь должны лежать шнурки от ботинок, тут моют автомобили! И если однажды что-то ока-зывается не там, мы лезем на стенку».

«Но если у нас есть выбор, почему мы все же продолжа-ем оставаться в дерьме?» — «Потому что там тепло. Не хочет-ся с ним расставаться, и мы не любим говорить «прощай». И мы такие озабоченные-озабоченные. По двадцать шесть ча-сов в сутки! И как ты думаешь, чем мы так озабочены? — он снова улыбнулся, прямо как Чеширский Кот. — Собой! Как обстоят дела со мной? Что со мной происходит? Что со мной случится? Прямо свихнулись на себе! Кошмар какой-то, но ведь так захватывающе!»