Евразийская империя. История Российского государства. Эпоха цариц

Некоторые табу вообще не поддаются логическому объяснению. Например, царю не нравился глагол «обозреть» — можно было говорить только «осмотреть», вместо «врач» — «лекарь», а вместо «выполнить» — «исполнить» и никак не иначе.

в России постоянно происходит какая-то небывальщина, так что никто особенно не удивился.

Василий Кириллович был сыном провинциального священника, вырос в захолустной Астрахани, где случайно, у заезжих капуцинов, выучился латыни.

Хоть большинство историков ставят Анне в вину возвышение постельного партнера, можно взглянуть на это и по-другому. И. Курукин справедливо замечает, что императрица «совершила, можно сказать, революционную попытку обрести женское счастье в публичном пространстве, ни от кого особо не таясь». С 1730 года женщине (во всяком случае, царице) стало возможно свободно проявлять свои чувства, и общество довольно быстро приняло эту новую ситуацию.

Он существенно реконструировал рыхлое, архаичное московское государство семнадцатого века, но отнюдь не по европейскому подобию, а прямо противоположным образом. Первый император в полном объеме восстановил и всемерно укрепил «вертикальность» первоначальной, до-смутной формации, когда вся власть находилась в руках государя. Боярства и патриархии, которые активно участвовали в управлении при первых Романовых, теперь не стало. Россия превратилась в военную державу, которая, как во времена Чингисхана, управлялась исключительно из «ханской юрты», пусть редекорированной на немецко-голландский мане

возвышенность души, коварство без злобы, хитрость без лукавства, счастливая смесь причуд

Осторожная Екатерина поняла, что гласность разрушает одну из основ самодержавия, сакральность высшей власти, а это чревато потрясениями, и непочтительные журналы были закрыты

«Фридриху жаль было расходовать свою сестру на русских варваров», и взамен он предложил прислать в Петербург дочь одного из своих генералов, фюрста Ангальт-Цербстского. Помогло то, что девочка были племянницей несостоявшегося мужа Елизаветы, Карла Гольштейн-Готторпского, умершего накануне свадьбы

еще Швеция с Испанией.

ней примут участие с одной стороны Пруссия, Англия, Португалия и несколько немецких княжеств, с другой кроме Австрии, Франции и России