Исповедь

стыд был единственной причиной моего бесстыдства, и чем преступнее я становился, тем больше боялся в этом признаться и тем бесстрашнее лгал.

Таким образом, тяжесть эта, ничем не облегченная, осталась на моей совести до сего дня, и я могу сказать, что желание как-ни­будь освободиться от нее много содействовало принятому мною решению написать свою исповедь.

угрызения совести дремлют в дни благополучия и пробуждаются в несчастье.

Не знаю, что сталось с жертвой моей клеветы, но маловеро­ятно, чтобы после этого ей легко было найти хорошее место.

Она судила меня не столько по тому, чем я был, сколько по тому, чем она меня сделала: видя во мне только лакея, она лишала меня возможности показать себя чем-либо другим.

Мое сердце всегда радо было излиться, лишь бы оно чувствовало, что изливается в другое сердце.

Незначительность моего успеха у женщин всегда объяснялась тем, что я слишком их любил.

Нет, не существует наслаждений, подобных тем, которые способна доставить нам честная, любимая женщина

Все, что я перечувствовал, обладая женщинами, не стоит тех двух минут, которые я провел у ее ног, не смея даже коснуться ее платья.

Нет такой низкой души и такого варварского сердца, которые были бы совершенно не способны к какой-либо привязанности