Вторая жизнь Уве

«Полюбить кого-то – это все равно как поселиться в новом доме, – говорила Соня. – Сперва тебе нравится, все-то в нем новое, и каждое утро себе удивляешься: да неужто это все мое? Все боишься: ну ворвется кто да закричит: дескать, произошло страшное недоразумение, никто не собирался селить вас в такие хоромы. Но годы идут, фасад ветшает, одна трещинка пошла, другая. И ты начинаешь любить дом уже не за достоинства, а скорее за недостатки. С закрытыми глазами помнишь все его углы и закутки. Умеешь так хитро повернуть ключ, чтоб не заело замок и дом впустил тебя с мороза. Знаешь, какие половицы прогибаются под ногами. Как открыть платяной шкаф, чтоб не скрипнули дверцы. Из таких вот маленьких секретов и тайн и складывается твой дом».

Он собрал для нее книжный шкаф: она набила его книжками, в которых от корки до корки сплошь про чувства. Уве же ценил только то, что можно увидеть, пощупать. Бетон и цемент. Стекло и железо. Инструмент. Предсказуемые вещи. Прямые углы и четкие инструкции. Проектные модели и чертежи. Предметы, которые можно изобразить на бумаге. Сам Уве состоял из двух цветов – черного и белого.
Она раскрасила его мир. Дала ему все остальные цвета.

Одну науку Уве усвоил крепко – если не знаешь, что сказать, значит, надо о чем-нибудь спросить. Вернейший способ: хочешь заставить другого забыть о неприязни к тебе, позволь ему говорить о себе самом.

Трудно признавать, что ты ошибался. Особенно если ошибался так долго.

Можно тратить время на то, чтобы умирать, а можно – на то, чтобы жить.

Можно подумать, жизнь только в этом и состоит. Чтобы без конца покупать на кухню новые стулья и ужинать в ресторанах.

Уве всегда с интуитивным скепсисом относился к людям выше метра восьмидесяти пяти. Опыт подсказывал: при эдаком росте кровь просто не добирается до мозга.

Не то чтобы он разуверился в Боге, просто, по его мнению, Господь в данном случае поступил как-то по-свински

Мужчину судят по делам его. А не по словам

Но спроси его кто угодно, Уве ответил бы как на духу: у него не было жизни до нее. И после нее – тоже нет.