На стороне подростка

Справедливо было бы сказать, например: «Знаешь, в разном возрасте мы думаем по-разному, это естественно».

Воспитание — это воспитание любви, «уважения к другому, уважения к себе». В этом смысл отношений двух субъектов, соединяющихся в Желании.

Не оспаривать — не значит одобрять.

один из возможных способов определять отрочество: это возраст, когда человек — «ни Богу свечка, ни черту кочерга».

Другие, наоборот, настаивают на социальной значимости продленного обучения. Те мальчики и девочки, которые долго живут дома,

Образ смерти в сознании молодых выглядит весьма неопределенно, потому что об этом либо не говорят, либо – по телевидению – это выглядит карикатурно. Отсюда представление о смерти как о чем-то магическом и необязательно непоправимом.

Подростки, склонные к побегу, характеризуются обычно тремя чертами: нестабильность поведения, повышенная возбудимость и эмоциональная незрелость (12).

По большей части побеги совершают подростки, которые находятся в неустойчивой ситуации, в состоянии кризиса, либо те, кто подвергся грубому обращению, насилию (9), жестокости со стороны родителей; это могут быть также мальчики и девочки, которым особенно трудно приходится в интернате или дома, или те, кто отстает в школе. Наиболее опасный возраст – четырнадцать лет.

Побег характеризуется кратковременным исчезновением ребенка из дома, причем ребенок почти всегда возвращается (в отличие от бродяжничества) (19). Доктор Нерон определяет побег как «попытку, либо увенчавшуюся успехом, либо провалившуюся, снять состояние напряжения» (18). Согласно Рабье, «настоящий» побег всегда происходит без подготовки, под влиянием обстоятельств, это способ разрешить кризисную ситуацию, ничего в ней не решив, в побеге нет другой цели – лишь убежать от того, что стало невыносимым и чему подросток не в состоянии противостоять (21).

Некоторые молодые учителя, которые плохо восприняли опыт 1968 года[47], стремятся изо всех сил быть со своими учениками воплощением доброты. У них «все вранье», как говорят дети, и им не хватает умения сказать: «Мне платят не за доброту – для этого у вас есть родители, мне платят за то, чтобы я учил вас. Я хочу заинтересовать вас, а не доставлять вам удовольствие». Это и есть язык воспитания. А то, что называется «национальным воспитанием», не имеет ничего общего с воспитанием как таковым. Это просто образование. В прежние времена, во время Третьей республики, это скромно называли «общественным образованием»! А теперь делается попытка заменить институт семьи под лозунгом: «Создадим систему национального воспитания». Оно ужасно, это воспитание. Если это воспитание, то воспитание власти с позиции силы. То есть антивоспитание.