Каждый год, в сентябре

Костя всегда и все переживал, близко принимал к сердцу, когда самые даровитые его ученики перебегали к другим учителям, более именитым: было в лучах славы, видимо, всегда теплее, от чужой славы перепадает и другим, менее талантливым, а главное, небольшое дарование рядом со звездой светит само как бы поярче, по крайней мере жизнь рядом со светилом всегда приятнее, легче, инерция славы распространяется и на учеников шутка ли, ученик знаменитого К. или там Т.!

если из двоих один наделен талантом, другой должен отдать свою жизнь в услужение этому дару.

Неожиданно она засмеялась.
– Не думал, – сказал Сережа, – что Тютчев может рассмешить.
– Я тоже, – улыбнулась Анна Павловна, – но послушай:
«Не рассуждай, не хлопочи!..
Безумство ищет, глупость судит;
дневные раны сном лечи,
а завтра быть чему, то будет.
Живя, умей все пережить:
печаль, и радость, и тревогу.
Чего желать? О чем тужить?
День пережит и слава богу!»

Быть совсем одной, особенно в старости, это ужасно, тут не нужен никакой опыт, никакие примеры.

Дневные раны сном лечи, а завтра быть чему, то будет