Отчаяние

Кража — лучший комплимент, который можно сдeлать вещи.

Во-первых: эпиграф, но не к этой главe, а так, вообще: литература — это любовь к людям. Теперь продолжим.

«В прошлом году у меня была хорошая работа в Саксонии, неподалеку от границы. Садовничал — что может быть лучше? Потом работал в кондитерской. Мы каждый день с товарищем после работы переходили границу, чтобы выпить по кружке пива. Девять верст туда и столько же обратно, оно в Чехии дешевле. А одно время я играл на скрипке, и у меня была белая мышь».

У меня сердце чешется, — ужасное ощущение.

Если я не хозяин своей жизни, не деспот своего бытия, то никакая логика и ничьи экстазы не разубедят меня в невозможной глупости моего положения, — положения раба Божьего, — даже не раба, а какой-то спички, которую зря зажигает и потом гасит любознательный ребенок — гроза своих игрушек.

тело мое чисто как снаружи, так и внутри, поступь легка, я не пью, курю в меру, не развратничаю

беспричинная задумчивость, иногда обволакивающая меня, признак того, что я кончу в сумасшедшем доме

С конца четырнадцатого до середины девятнадцатого года я прочел тысячу восемнадцать книг, – вел счет

Смешон пожилой человек, который бегом, с прыгающими щеками, с решительным топотом, догнал последний автобус, но боится вскочить на ходу и, виновато улыбаясь, еще труся по инерции, отстает. Неужто не смею вскочить? Он воет, он ускоряет ход, он сейчас уйдет за угол, непоправимо, — могучий автобус моего рассказа. Образ довольно громоздкий. Я все еще бегу.

но у меня всегда есть резиновые надежды на будущее, которые можно без конца растягивать