Так получилось, что Лев Толстой — главный русский писатель, потому что смерть — главная русская проблема. Подчеркиваю, именно русская. В мире есть вещи и более серьезные. Но в России, где все смыслы традиционно скомпрометированы, проблема смерти выступает обнаженно и ярко. В сущности, у русского человека кроме жизни и смерти нет ничего.
«Смерть Ивана Ильича», «Три смерти», постоянные лейтмотивные темы смерти в «Войне и мире» — все это, в конце концов, стало главной неотступной темой толстовских размышлений и примерно в «Записках сумасшедшего» — прекрасной и неоконченной повести, привело его к мысли о том, что смерть и сознание несовместимы. Вот таким странным, нелогичным, очень трудным ходом пришел он к мысли о бессмертии души — об этом весь Толстой. Потому что либо смерть, либо все остальное: она здесь, а ее быть не должно. О главной толстовской теме — о диалектике смерти, о том, что сделало Толстого русским писателем номер один — в самой жизнеутверждающей лекции «Прямой речи».
