«Проникнись, сволочь, моментом!» Выпускной — праздник для ребенка и ад для его родителей. Или все наоборот?

Как Киргизия и Таджикистан сражаются за воду. Аркадий Дубнов — о еще одном военном конфликте, вспыхнувшем между республиками бывшего СССР

«Страшно представить, сколько я заработаю». Мы знаем, вы этого ждали: ведущие «Калькулятора» наконец подробно рассказывают о лучших активах в своих портфелях

Репрессии усиливаются по всем фронтам. Теперь авторитаризм в России переродился и будет опираться исключительно на силу? Отвечает политолог Владимир Гельман

Проект «Мечта ветерана» исполняет желания участников войны — от ремонта крыши до издания мемуаров. Говорим с автором этого проекта Ярославом Селютиным

Почему гуси переоценены? Что будет, если давить прессом мяч для гольфа? Можно ли отличить дешевый маникюр от дорогого? Выбираем самые залипательные видео на ютьюбе (ссылки внутри!)

Говорят, что Россией теперь управляет Совет безопасности. Это правда? На что он влияет? А Путину он еще подчиняется?

Как Екатеринбург стал центром уличного (в том числе протестного) искусства и как этому помогли местные власти? Говорим со спецкором Андреем Перцевым

Горошек «Глобус», шкафы-стенки, а еще диссиденты и Штази. Какой была вселенная соцлагеря, созданная в Восточной Европе после войны? И как она испарилась?

Почему белорусский язык стал протестным, а говорить на нем в Беларуси может быть опасно? Выясняем у лингвиста Антона Сомина. А заодно обсуждаем, что филолога бесит в речи окружающих