Евгения Лёзина

Именно эти немецкие интеллектуалы-эмигранты создали широкомасштабную программу демократизации Германии.

Опыт Германии часто воспринимается как образец политики преодоления прошлого. Однако автор показывает, что это далеко не так: большая часть судебных процессов над нацистскими руководителями и функционерами пошла иначе, чем ожидалось. Очень многим из тех, кто был виновен в преступлениях, снизили сроки, многие были амнистированы, оправданы и т. п. Первоначальный замысел — осудить ответственных руководителей, а не рядовых нацистов или исполнителей — не был полностью выполнен по многим причинам, включая сопротивление на местах, отсутствие необходимых судейских кадров и т. п. Понадобилось сорок лет, два поколения, чтобы немецкое общество перешло от внешнего административного и правового принуждения к признанию преступности государства и к осознанию общей ответственности за участие в действиях нацистского режима.

Ошибки российских демократов, если это можно назвать «ошибками», а не сознательным курсом, состояли в том, что преступления Советского государства не только не были осуждены в моральном, политическом и правовом плане, но не было и самой идеи о необходимости уничтожить средства институциональной репродукции тоталитаризма, лишить их влияния на будущее. За последние тридцать лет появилось множество серьезных работ по истории сталинизма, описывающих технологии и масштабы массовых репрессий. Но не было даже идеи по выработке мер предупреждения регенерации тоталитарных структур и определения средств защиты едва образовавшейся и слабой демократии. В итоге все репрессивные институты — КГБ-ФСБ, МВД, прокуратура, судебная система — остались вне гражданского контроля и практически без изменений: они обладали собственными образовательными структурами, готовящими своих собственных специалистов в духе их собственной «профессиональной этики» советского времени: правового цинизма, сервильности и беспринципности.