Роман Эйвадис

Книги уберегут вас от глупости. От ложных надежд. От бесполезных и вредных связей. Они облекут вас в броню любви, силы, знания. Это жизнь изнутри. Выбирайте – книга или…

Она не отпускала его, эта чертова тоска, будь она проклята!
Единственная возможность как-то жить с ней заключалась в том, чтобы избегать жизни. Он запрятал жизнь вместе с тоской куда-то глубоко внутрь, на самое дно души.

«Страх изменяет, деформирует твое тело, как неумелый скульптор уродует ценный материал, – услышал он внутри себя голос Виджайи. – С той лишь разницей, что тебя вырубают изнутри и никто не видит осколков и целых слоев, которые откалываются от твоих стенок. Ты внутренне становишься все тоньше и уязвимей, и в конце концов любое крохотное чувство вышибает тебя из равновесия. Всего одно объятие – и тебе уже кажется, что ты разрушен, что ты погиб».

– А это – мое самое большое несчастье и счастье, – сообщил он неожиданно. – Время… Оно сглаживает острые углы и грани того, что причиняет боль. А поскольку я часто забываю об этом, то и вожу с собой эти речные камешки – из каждой реки, по которой мне довелось путешествовать.

– Мать говорила, что он не со зла… – тонким голосом, полушепотом произнес он. – Он, мол, просто не умеет выражать свою любовь. И каждый раз, когда он меня ругает или бьет, он на самом деле меня очень любит…

Эгаре вновь схватил своего юного спутника за плечи, посмотрел ему прямо в глаза и сказал уже громче:

– Мсье Жордан! Макс! Ваша мать лгала вам, потому что хотела вас утешить. Это чушь – объяснять грубость любовью. Знаете, что говорила моя мать?

– Не играй с чумазыми дворовыми детьми?

– Нет. Она никогда не страдала спесью. Она говорила, что слишком много женщин становятся сообщницами жестоких, равнодушных мужчин. Они лгут, выгораживая их. Лгут собственным детям. Потому что их отцы обращались с ними точно так же. Эти женщины упрямо стараются верить в то, что за жестокостью прячется любовь, чтобы не сойти с ума от боли и отчаяния. На самом деле никакой любви здесь нет, Макс. Это факт.

Чему бы грабли ни учили, а сердце верит в чудеса!..

Кроме того, там, откуда ты выехал, ты уже не в силах ничего изменить, а там, куда ты должен прибыть, ты еще ничего не можешь изменить.

цены и нравственности напрашивается сама собой: крупные взятки делают успех подкупа настолько гарантированным, что продажность уже не кажется безнравственной

Удивительно, с каким равнодушием люди воспринимают любовь к себе, если она не входит в их планы.

Папа говорит, что Прованс сотворил людей из деревьев, пестрых скал и источников и назвал их французами.