Хоуп Эдельман

Смерть второго родителя – переход в абсолютно новый мир, – утверждает Тереза Рандо, которая потеряла обоих родителей к 18 годам. – Когда один родитель умирает, мир полностью меняется, но вы по-прежнему не одиноки. Когда умирает второй, это потеря всех связей. Что с вами происходит? Вы лишаетесь своей истории, ощущения связи с прошлым и последнего барьера между вами и смертью. Даже если вы взрослый человек, становиться сиротой странно

«Если у ребенка нет надежных и прочных отношений со взрослым после ухода родителя, он держит свои чувства внутри, потому что так безопаснее, – поясняет Тереза Рандо. – Позже ребенок думает: “Я не буду никому доверять. Я узнал, что это небезопасно. Даже если ты очень милый, я тебе не верю”. Будущие привязанности рушатся, потому что ребенок не проработал те, которые уже сформировались. Ему все время приходится защищаться, и отчасти эта защита заключается в том, чтобы не вступать в тесные контакты с людьми»

Хочет стать «идеальной», чтобы отец не бросил ее, как когда-то бросила мать.

Учится тому, как вести себя с родителем, наблюдая за вторым родителем, в отличие от других детей, которые наблюдают за братом или сестрой. Таким образом, после смерти матери дочь ведет себя с отцом так, как когда-то вела мать, что может привести к путанице в ролях.

Исследования, в которых ученые сравнивали дочерей без матерей с другими взрослыми, поражают еще больше. В поколении людей, не терявших близких, почти 55 % проявят признаки безопасной привязанности, 25 % – признаки избегающей привязанности и около 20 % – признаки беспокойно-тревожной привязанности. Но когда психолог Бетт Гликфилд провела исследование с участием 83 взрослых, потерявших родителей в детстве и подростковом возрасте, она обнаружила, что 46 % входили в категорию безопасной привязанности, 17 % – избегающей привязанности и 37 % – беспокойнотревожной привязанности. По ее мнению, более высокий процент беспокойно-тревожных людей в данном исследовании говорит о том, что ранняя утрата родителей делает ребенка более уязвимым для чувств брошенности и никчемности. Это заставляет его одновременно бояться отношений и мечтать о них во взрослом состоянии.

Я возлагаю слишком большие ожидания на любого, с кем встречаюсь.

«Если первоначальная утрата не была оплакана и вы не проделали работу по примирению, вас ждет вынужденный повтор, – поясняет Ивелин Бассофф. – Переживание горя, оплакивание матери и примирение с утратой делает повтор подобных отношений менее тяжелым». Другими словами, когда дочь отпускает ушедшую мать, она отпускает и потребность удерживать других любимых людей.

Каждая третья женщина без матери, которая смогла назвать позитивное последствие ранней утраты, упомянула «независимость» и «самодостаточность».

Другие женщины, особенно те, кто воспринимает самодостаточность как угрозу, нередко считают женщин, лишившихся матери, слишком агрессивными. Она пугает. Она ведет себя как мужнина (я действительно слышала это от коллег-женщин).

По ее мнению, зависеть от другого человека – значит рисковать болью будущей утраты. «Нет, спасибо. Я сама справлюсь», – говорит женщина, когда на самом деле ей хочется другого – принять помощь. Но она боится, что, если привяжется к кому-то, он уйдет.