Гленнон Дойл Мелтон

десять детям приходится распрощаться с теми, кем они являются на самом деле, и стать теми, кем их хочет видеть мир. В десять мир начинает дрессировку.

Мальчики искали ответ в себе, девочки – в глазах окружающих. Мы так хорошо научились угождать людям, что забыли, каково это – искренне хотеть чего-то и твердо об этом знать. Отсюда и наш вечный голод.

быть полноценным человеком – это не значит чувствовать себя счастливым, это значит чувствовать все.

Не существует волшебного универсального способа жить, любить, растить детей, строить семью, руководить школой, обществом или нацией. Эти нормы кто-то создал, и этим кем-то могли бы быть все мы, каждый или каждая из нас. Мы можем установить свои. Засунуть подальше старые и написать новые – свои. Построить жизнь из внутренних ресурсов, а не из внешних. Перестать спрашивать, чего хочет от нас мир, и спросить себя, чего хотим мы – для него

Быть храбрым – значит уметь отказаться от всего, чтобы сохранить верность себе.

Все эти истории – часть идиотской пропаганды, направленной на то, чтобы промыть женщинам мозги и заставить их поверить в две вещи.
Первая: мы можем обрести ценность и покой, только полностью растворившись в ком-то другом. И вторая: если мы поддадимся любопытству, утолим голод и добьемся желаемого, за этим неизменно последуют хаос и боль.

всякий раз, как придется выбирать, кого разочаровать – себя или кого-то другого, разочаруй другого. Я бы даже сказала, что это твоя обязанность в жизни – разочаровать столько людей, сколько потребуется, чтобы не разочаровать себя.

Творчество помогает мне не уйти с головой в трясину, а одержимость – удержаться на земле, когда меня уносит слишком высоко.

залюбила их просто в мясо.

Когда я перестала бежать от огня и позволила себе загореться, я вдруг поняла, что превратилась в неопалимую купину: огонь боли повсюду, но я в нем не сгорю. Я могу гореть, гореть и оставаться живой. Я могу жить в огне. Я стала огнеупорной.