Артем Мичурин

Иногда бывают ситуации, в которых ложь – единственное твое оружие. А оружием нужно владеть в совершенстве.

Основной принцип общения, друг мой. Никогда не вставай в позу проштрафившейся шлюхи. Если обстоятельства не позволяют быть выше оппонента, будь с ним наравне. Иначе, как пить дать, огребешь сверх причитающегося. Даже если не было за тобой вины, будь уверен, при таких прогибах она сама собой нарисуется.

Потереться хером о женскую ляжку тоже приятно, но глупо при этом не засадить.

убьёшь Альбертика?

– Возможно.

– Почему?

– Потому что возможно всё. А я не даю обещаний, которых не могу сдержать. Но если ты будешь вести себя хорошо и я пойду на поправку, мы расстанемся добрыми друзьями. Скажу больше. Если поставишь меня на ноги, я избавлю тебя от соседей.

Берёт тот, кто имеет силы взять. Владеет тот, кто имеет силы не отдавать.

«Если надумал бить, бей так, чтобы убить. Сомнения в драке – последнее дело».

Удивительное, всё-таки, дело — стадность. Эгоистичные существа, больше всего озабоченные сугубо личными потребностями, собираются в кучу, и над ней сразу начинает витать дух коллективного разума. Они каким-то неведомым образом проникаются общей идеей и начинают выражать её, как один, дополняя друг друга. Заряженная целью толпа — страшная сила. Тупая, как скот, но чертовски эффективная, благодаря своему примитивизму. Ей не доступны такие штуки, как критическое мышление, тактика или стратегия, но она так же лишена сомнений, страха и морали. Каждый из толпы, сколь бы умён он ни был, превращается в примитивную клетку единого организма, его личное мнение перестаёт иметь значение, оно вообще перестаёт существовать, уступая место коллективному. Но в какой из множества голов это коллективное рождается? В той, которая громче всего кричала. Голос толпы всегда начинается с одного выкрика. И стоит только локализовать этот голос, как толпа из смертоносной стихии превращается в послушное стадо.

Опыт — сын ошибок трудных

Время не всё списывает со счетов

Знаешь, это очень глупо — интерпретировать чужие слова и винить говорящего их за свою извращённую интерпретацию.