Франц Кафка

Его мысли опять вернулись к чемодану; теперь он совершенно не понимал, почему во время рейса так старательно оберегал чемодан, что это бдение порою стоило ему сна, если сейчас с такой легкостью позволил себе его лишиться

Если человека забудешь, можно с ним опять познакомиться

«От этого раннего вставания, – подумал он, – можно совсем обезуметь. Человек должен высыпаться

Он хотел сначала спокойно и без помех встать, одеться и прежде всего позавтракать, а потом уж поразмыслить о дальнейшем, ибо – это ему стало ясно – в постели он ни до чего путного не додумался бы. Он вспомнил, что уже не раз, лежа в постели, ощущал какую-то легкую, вызванную, возможно, неудобной позой боль, которая, стоило встать, оказывалась чистейшей игрой воображения, и ему было любопытно, как рассеется его сегодняший морок.

От этого раннего вставания, – подумал он, – можно совсем обезуметь. Человек должен высыпаться.

Но даже если бы двери не были заперты, неужели он действительно позвал бы кого-нибудь на помощь?

Я слаб, как прежде и всегда. Такое ощущение, будто меня связали, и одновременно другое ощущение, будто, если бы развязали меня, было бы еще хуже.

Надо спокойно разбираться в себе, не торопиться с выводами, жить так, как подобает, а не гоняться, как собака за собственным хвостом.

Если бы у сирен было сознание, они были бы тогда уничтожены.

у сирен есть оружие более страшное, чем пение, а именно – молчание.