Майя Гельфанд

Старуха смотрела на меня долго и внимательно. Я сжалась от этого тяжелого, пытливого взгляда. Мне стало стыдно. Наконец она сказала:
– Дура ты, вот что тебе скажу. Жизнь – это искусство. Не умеешь

с людьми ладить. Подход нужно искать.
– А почему я должна искать?
– Потому что тебе нужнее. И еще одну вещь скажу тебе: никогда не требуй от людей того, что они не могут тебе дать.
– Как это?
– А так. Хорошие отношения складываются тогда, когда каждый получает то, что он хочет. А когда хочешь одного, а получаешь совсем другое – тогда счастья не бывает.

Им было хорошо вместе, потому что оба знали: у них все привычно, притерто, пристойно… Одним словом, принадлежно друг другу.

От нее пахло чистотой и старомодной лавандой.

представлял себе отца, который бы научил его настоящим, мужским делам: свистеть, бриться и мочиться стоя.

«Не высовываться», «сидеть тихо и молча», «“я” – последняя буква алфавита» – эти простые слова стали главным жизненным правилом, более того – инстинктом тех, кто родился евреем, кто привык генетической памятью ощущать страх, унижения, обиды… Эта еврейская народная мудрость удивительным образом совпала с советской привычкой «держать язык на замке».

Она, как робкий маленький гвоздик, молча сносила каждый новый удар молотка по шляпке.

Бабушка в его воспоминаниях навсегда осталась мягкой, пахучей, вкусной, как только что вынутая из духовки ватрушка

Главное воспоминание, оставшееся после того лета, – тягучая, липкая, невозможная жара, которая проникала в тело, словно разъедая его, отчего оно становилось размягченным и вялым, как пюре.

у советского человека есть две проблемы: мало денег и отсутствие чувства собственного достоинства.