В редкие минуты просветления Гитлер, казалось, предвидел, чем закончится война. Он, во всяком случае, был последователен в своих социал-дарвинистских убеждениях о примате силы. После Сталинградской битвы он стал применять это понятие и к своим согражданам. Он говорил Геббельсу, что «если немецкий народ оказался слаб, то не заслуживает ничего другого, как только быть уничтоженным более сильными народами, и жалеть его не стоит». Чем ближе было падение рейха, тем чаще фюрер возвращался к этой мысли.