Елена Клокова

По мне, лучше быть оптимистом и ошибаться, чем оставаться вечно правым пессимистом.

. Ни­кто не понял, как это случилось, но кто-то раздул угли. Много месяцев радиостанция «Свободная Европа» (она вещала на Венгрию из Австрии, и ее можно было слушать практически во всех уголках страны) подталкивала венгров к восстанию и обещала им помощь Запада. Народ должен проявить волю и подняться на баррикады, рассчитывая на поддержку европейских стран и американцев, их самолеты могут подняться в воздух с баз в Германии и за час долететь до Будапешта. Миллионы венгров слушали «Свободную Европу» и в конце концов поверили, что войска союзников помогут им освободиться от советского ига. Значит, нужно подниматься на бой.

Пьер был убежден, что большинству людей следует запре­тить размножаться: слишком уж плачевны результаты, достигнутые родом человеческим. Он надеялся, что научный прогресс и новые достижения биологии положат конец беспо­рядочному воспроизводству глупцов. Этот аспект своей теории Пьер до конца еще не продумал, но название для нее выбрал — «сенжюстизм», в честь великого революционера54 и его лозунга: «Никакой свободы врагам свободы»

следовало из пылких объяснений Пьера, во всех наших бедах виноваты демократия и всеобщее избирательное право, позволившее голосовать идиотам. Пьер хотел заменить республику масс рес­публикой мудрецов. Аннулировать индивидуальные свободы,­ установить коллективный порядок, чтобы будущее общества определяли самые компетентные и образованные его члены. Пьер рассчитывал, что в Алжире у него будет свободное время и он напишет главный, основополагающий труд на эту тему. И попробует найти альтернативу физическому истреблению оппозиции. Пьер чувствовал, что достичь своих целей, не став новым Сталиным, будет трудновато.

По мне, лучше быть оптимистом и ошибаться, чем оставаться вечно правым пессимистом.

На самом деле никаких загадок на свете нет — только лжецы, двуличные придурки и трусы.

И вот еще что: уничтожению подлежат труды врагов наших врагов. Если бы не было Троцкого, не по­явились бы и антитроцкисты.

Нам нет прощения. Ты придумаешь, как сохранить память о тех, кто этого заслуживает. В конечном итоге только память и имеет значение, все остальное — прах и ветер.

По мне, лучше быть оптимистом и ошибаться, чем оставаться вечно правым пессимистом.

— Если человек прочел и полюбил роман, написанный негодяем, — это вовсе не означает, что он согласился с его убеж­дениями или стал его сообщником. Признать талант не значит принять моральные принципы или жизненный идеал другого человека.