Авдей Тер-Оганьян

Мы все должны вспомнить, как мы стали несвободными. И через возвращение к этому травмирующему опыту постепенно начать разрушать наши воображаемые тюрьмы.

тюрьме тоталитарного абсурда, от которой нигде нельзя укрыться.

Мы все должны вспомнить, как мы стали несвободными. И через возвращение к этому травмирующему опыту постепенно начать разрушать наши воображаемые тюрьмы

дело не только в том, что отчетливая гражданская позиция и попытки более-менее внятной критики господствующего строя уже давно стали минимальным требованием для появления и закрепления художника в сфере современного искусства.

Прежде всего, следует внимательнее продумать тезис о том, что произведение искусства появляется в момент его экспонирования. Эту мысль, столь привычную, по крайней мере, после Дюшана, легко можно огрубить до следующего утверждения: создать произведение искусства можно лишь представив какой-либо предмет в контексте искусства. Иными словами – вне выставки и музея, как института экспонирования, другого способа создания произведений искусства нет.

XX веке, после смерти Бога, музей остался последним пространством трансисторических пересечений – только в нем скульптура Лаокоона могла встретить Пауля Клее вопреки эпохам между ними. Сегодня таким музеем без границ является интернет.

Интернет действует в современной экономике подобно черной дыре: он запускает символический обмен, вернее – обесценивание, которое и порождает ценность

Как известно, в этом аспекте интернет есть апогей антропоцентризма – если раньше нужно было еще добиться отражения в сознании другого, то сегодня у каждого пользователя в интернете гарантировано есть зритель, даже если это он сам или статистическая система того или иного ресурса или поисковика.

Следовательно, современному художнику в России следует выбирать интернет местом своих действий

современная российская власть амбивалентна и мими-крирует как под капитализм, так и под дискурсивную идеологию