Алекс Пилчер

Какой из знаков — твой? С треугольным или квадратным телом?

В общественном пространстве существуют места, куда имеет право входить только половина населения. Примерочные, раздевалки, туалеты — их всегда два типа, и для тебя предназначен только один. Но что если ни один тебе не подходит? Что если твое тело не треугольник и не квадрат или если твое тело считают одним, когда на самом деле оно другое?

1975 год объявили Международным женским годом, и одна из галерей в Сантьяго анонсировала проведение необычного конкурса для чилийских скульпторов. Он назывался «Сценография» и объединял работы, прославляющие женскую грудь как символ «важных добродетелей и сил: безопасности, процветания и плодородия» [41]. Такая формулировка является следствием жесткой смены политики в Чили: в 1973 году правоцентристская военная хунта узурпировала власть в стране. Реакционные режимы часто воспевают идеал спокойного материнского тела как основу национального порядка.

Изображения, созданные при патриархальном укладе, столетиями тиражировали ограниченный и ограничивающий набор женских ролей. В 1970-х годах западные художники, примкнув к движению за освобождение женщин, использовали новые визуальные стратегии для того, чтобы выйти из этого круга.
Некоторые художники в принципе старались не изображать женское тело, полагая, что мужское доминирование его исказило. Другие стремились избавиться от женского страха и неосведомленности о собственных телах, воспевая сексуальную анатомию как при помощи абстрактных «образов центрального ядра» [то есть, по Джуди Чикаго, вагины. — Пер.], так и через более реалистичные работы. Ти Коринн создала запоминающийся пример последних: коллекцию контурных рисунков, опубликованную в 1975 году под названием «Пизда-­раскраска».

В отличие от картин Террилла, финансируемый государством журнал Chicos Modernos (1989) вынужденно соблюдал особенно неприглядный американский закон, блокирующий использование федеральных средств на «продвижение, содействие или оправдание гомосексуальных действий», даже если это было нужно для поднятия уровня осведомленности населения о СПИДе [46]. Поднималась волна консервативной реакции

Одним из подписчиков в начале 1960-х годов стал Дэвид Хокни, студент Лондонского королевского колледжа искусств. Хокни даже написал портрет бодибилдера с фотографии из Physique Pictorial в качестве экзаменационной работы («Живопись с натуры для диплома», 1962), поскольку к его жалобам на то, что колледж нанимает непривлекательных моделей, не прислушались. Фотографии Майзера взрастили мечту Хокни о Калифорнии как о «солнечной стране… красивых полуголых людей» [33]. После переезда в Лос-Анжелес в 1964 году художник занялся живописью акриловыми красками, создавая яркие полотна с изображениями мужчин в бассейнах, в душе и в спальнях; эти произведения и по сей день остаются его самыми узнаваемыми работами. Позже Хокни начал сам фотографировать моделей для картин, но в основе калифорнийских работ художника 1963–1964 годов (первая из которых была написана, пока он все еще жил в Лондоне) — обнаженные мужские фигуры со страниц Physique Pictorial или, как в этом случае, с других фотографий «Athletic Model Guild».

В 1970 году прошла массовая мобилизация на сбор урожая сахара, и поэтому сахарный тростник изображен на заднем плане «Острова 70». В правом верхнем углу виднеется завод, и по меньшей мере один патриотичный работник прихватил с собой мачете.

В октябре 1971 году, через шесть лет после начала отношений с Фрэнсисом Бэконом, Джордж Дайер совершил самоубийство в их общем номере в парижском отеле.

На этом центральном изображении Бэкон возвращается к своему любимому источнику вдохновения — серии фотографий, запечатлевших движения обнаженных мужчин-борцов, опубликованной Эдвардом Майбриджем знаменитом труде «Движение животных» (1887).

Революция, манго, немного секса и кошка: что еще нужно от произведения искусства? «Остров 70» воспевает Кубу и народ острова конца первого революционного десятилетия. Кричащие цвета и жирные контуры напоминают кубинские афиши того времени. И действительно, Рауль Мартинес был одним из ведущих графических дизайнеров государства, но в живописи он отошел от абстракции только к концу 1960-х годов, памятуя о царящих политических настроениях.

Хендрикс превращает диван-кровать в нечто похожее на ближневосточную тахту и дополняет обстановку марокканской плиткой. Это аллюзия к выдуманным «гаремным» сценам, столь любимым европейскими художниками от Жан-Огюст-Доминика Энгра (1780–1867) до Анри Матисса (1869–1954). Вместо кальяна Жюль держит курительную трубку для гашиша. А там, куда художник-­ориенталист поместил бы бледную, одурманенную обнаженную женщину (так называемую «одалиску»), сидит обкуренный чернокожий интеллектуал-гей. (Затем, как бы в дополнение к североафриканской тематике этого изображения, Тейлор продолжит изучать образ чернокожих людей в древнеегипетском ­искусстве.)