Мария В. Кравченко

Целовал долго и неторопливо, и, хоть однажды мы уже целовались, я даже не представляла, что

поцелуй может быть таким. Таким подробны

Не думать о Сюзанне – сознательно гнать от себя любые воспоминания – проще. Потому что тогда она как будто не умерла. А просто уехала далеко-далеко. Этим я и занималась с тех пор, как ее не стало. Не думала о ней. Дома это удается легче. Но здесь она повсюду.

Судьба, любила твердить Сюзанна. Я загадывала Конрада на каждый день рождения, каждая падающая звезда, каждая выпавшая ресничка, каждая монетка в фонтане посвящалась тому, кого люблю. Я думала, так будет всегда.

Я напомнила себе, что тело в гробу – это не Сюзанна, и неважно, как оно выглядит, потому что Сюзанны там уже нет.

Она звала меня так в детстве, когда мы с ума сходили по этому мультику. Хором с Белоснежкой представляла меня гномам: «Я Беллиснежка». – «Беллиснежка? Принцесса?»

Тогда, глядишь, она наконец забыла бы эту сволочь, моего брата.

Я знаю его всю жизнь, и вместе с тем он по-прежнему остается для меня загадкой. Ребусом.

я наклонилась и прошептала:

– Только ты, Конрад. Для меня всегда существовал только ты.

Это мне тоже было знакомо. Это ощущение страха, надвигающейся беды. Ощущение, что я влипла, по-крупному. И не я одна.