Сергей Беляков

8 апреля войска Григорьева вступили в Одессу «под черными, красными и желто-голубыми» знаменами[1516]. Это были настоящие украинские вояки в папахах и свитках, что странно смотрелись на улицах европейского города, залитого апрельским солнцем.

Украйна глухо волновалась.
Давно в ней искра разгоралась.
Слово «Украина» великий поэт использовал не раз. Правда, Александр Сергеевич не знал, что Украину создали враги России на немецкие деньги, дабы «разрушить выкованное в тяжелой борьбе единство русского племени»[1569]. И это не бред сумасшедшего, а слова из подписанного генералом Деникиным обращения «К населению Малороссии».

Деникин и другие авторы этого документа по-прежнему отрицали само существование украинцев. Они говорили лишь о «малорусской ветви русского народа» и призывали сражаться «за Единую и Неделимую Россию». Шульгин, совсем потеряв чувство реальности, был уверен, что Деникин своим «Обращением» «исправлял былые ошибки царского правительства и выдергивал из-под ног украинствующих доску, на которой они стояли…»

Утром 31 августа начался праздник. Украинцы-киевляне (а их в городе было несколько десятков тысяч) встречали галичан и запорожцев с портретами Шевченко и Петлюры[1589]. «Галицкая армия, в драных ботинках перешедшая Збруч, дошла до Киева босая, но победоносная, ободранная, дисциплинированная, окровавленная, но бодрая»[1590], – писал украинский поэт Роман Купчинский, а в то время сечевой стрелец, боец Галицкой армии.

Командующий Добрармией Владимир Зенонович Май-Маевский (российский зритель знает его по образу генерала Ковалевского из популярного некогда фильма «Адъютант его превосходительства») был отличным полководцем, бесстрашным солдатом, но сильно пьющим человеком. И чем больше были успехи его войска, тем больше он спивался. Закусывал генерал, как в старые добрые царские времена, семгой, балыком, икрой и даже омарами

Махно прорвался на Левобережную Украину, захватил Мелитополь, Бердянск, Мариуполь. В Бердянске махновцы взорвали артиллерийские склады Добровольческой армии. Остановили отряды повстанцев всего лишь за сто верст до Таганрога, где размещалась ставка Деникина. Главком Вооруженных сил Юга России бросил на Махно чеченцев, терских и донских казаков.

резервы, как признал сам Деникин, были брошены на борьбу с разнообразными повстанцами на Украине – как с националистами Зеленого, Петлюры и Омельяновича-Павленко, так и с интернационалистами Махно.

Минають дні, минає літо,
А Україна, знай, горить;
По селах голі плачуть діти —
Батьків немає. Шелестить
Пожовкле листя по діброві;
Гуляють хмари; сонце спить;
Нігде не чуть людської мови…

«Киев оказался совершенно чужим городом, таким же иностранным, как Грузия, – писала Надежда Яковлевна Мандельштам. – Украина обособлялась от русского языка с удвоенной силой»

женщине в те времена общество предоставляло слишком мало возможностей для самореализации. Предполагалось, что долг ее – быть только женой и матерью. А вот спецслужбы предложили умной и энергичной Нине Николаевне интересную работу, полную риска и приключений