Джейн Веркор

Она, как обычно, только что подала мне вечерний кофе, действующий на меня как снотворное.

Молчание продолжалось. Оно становилось все плотнее и плотнее, как туман на рассвете. Плотное и неподвижное.

Я не уверен, что все наши поступки нам были в ту пору понятны и ясны.

— Быть может, бесчеловечно отказывать ему в такой малости, как слово.

Он подходил погреться к огню, служившему ему постоянным предлогом для прихода, предлогом, который не обманывал ни его, ни нас и удобную условность которого он даже не пытался скрывать.

легче переносит свои оковы…

— Что может быть выше этой музыки?! — сказал он глухо, вполголоса. Выше?.. Не то слово, нет. Она вне человека, вне существа его. Она заставляет нас понять… нет, угадать… нет, почувствовать, что такое природа… божественная и непостижимая… природа, не вмещающаяся в человеческую душу. Да, это музыка нечеловеческая.

ни в одном городе нет столько души.

несмотря на призывы моих товарищей, которые писали мне: «Присоединяйтесь к нам». Нет, я всегда предпочитал оставаться дома.

Ему повинуются уже не из любви, а из страха.