Кеннет Кларк

Публикация лекций — хорошо известная форма литературного самоубийства.

Персидское слово «парадиз» означает «огороженное стенами место», и вполне возможно, что особая ценность, придававшаяся саду в позднем Средневековье, является наследием крестовых походов.

человек приобщается к жизни природы главным образом благодаря инстинкту убивать.

Его друг и собрат по зодчеству Леон Баттиста Альберти взывал к человеку: «Тебе дано тело, которое грациознее, чем у других живых существ, дана ловкость движения, даны самые острые и тонкие чувства, даны понятливость, разум и память — свойства бессмертных богов» [47].

Флорентийское сознание начала XV века — лучший пример зависимости расцвета цивилизации от веры в свои силы.

Тридцать лет подряд судьба республики, в материальном отношении переживавшей упадок, направлялась умнейшими людьми — умнейшими среди всех, кто когда-либо приходил к власти демократическим путем.

Впоследствии он пошел еще дальше и сравнил Флоренцию с Афинами времен Перикла.

«Мы карлики, — любил повторять Иоанн Солсберийский, — карлики на плечах великанов».

Как ни старайся сказать что-то новое по поводу Ренессанса, от старой истины никуда не деться: в основе Ренессанса лежит изучение греко-римского наследия. Верно и то, что Средневековье почерпнуло в Античности намного больше, чем некогда считалось. Но средневековым схоластам не хватало надежных источников, тексты часто попадали к ним в неполном или искаженном виде, а их истолкования сплошь и рядом надуманны. Первый, кто прочел классиков с глубоким пониманием, был Петрарка, крупнейший представитель эпохи «ложного рассвета» гуманизма — Проторенессанса XIV в

Когда Бруни сравнит Флоренцию с Афинами [48], он уже прочтет Фукидида.