Стивен Левенсон

Прежде чем он дает деру, я вижу, что выглядит он таким же потрясенным, каким чувствую себя я.

Нужно было остаться под тем деревом навсегда.

Я чувствую такое безграничное одиночество, что оно вот-вот начнет вытекать из моих глаз. У меня никого нет. К сожалению, это не выдумка. Это чистая, стопроцентная, нерафинированная реальность

Серьезно, когда это действительно имеет значение, то кто со мной?

А мне хочется, чтобы все стало иным. Я хотел бы стать частью чего-то. Хотел бы, чтобы все мои слова были значимыми для всех. Надо взглянуть правде в лицо: кто-нибудь заметит, если я завтра исчезну?

Джаред ничего не говорил о том, что делать с вопросами, на которые нельзя ответить «да» или «нет». А на этом экзамене, оказывается, требуются развернутые ответы

Смеялся над тем, как все абсурдно хреново. Смеялся потому, что здесь мало что еще можно придумать. Можно смеяться, а можно рыдать. Я делал и то, и другое.

– Она была буддисткой в прошлом году, а сейчас?

– В этом ее особенность. Она поочередно увлекается разными вещами. Какое-то время тому назад был пилатес, потом – буддизм. Теперь это мясо животных на свободном выгуле. Дилемма всеядного или как-то так. За ней трудно уследить.

Помимо маминого увлечения астрологией и стадионным роком у нее больше нет интересов или хобби. Я пытался уговорить ее гулять, но она ответила, что не любит букашек.

Зо почесывает веснушчатое плечо, а затем наклоняется назад, опираясь на руки. Она улыбается мне, и мое тело считывает это как приглашение. Смотрю вниз и пытаюсь вспомнить, о чем мы только что говорили.

– Мне кажется, это прикольно, что твоя мама интересуется столькими разными вещами.

Похоже, она сконфужена, потому что сконфужен я.

– Такое бывает, когда ты богата и не работаешь. Потихоньку сходишь с ума.

Джаред же того и гляди стащит что-нибудь из бара в углу. Он также уверяет нас, что щель в потолке гостиной скрывает складной экран для кинопроектора

жаловался на государственную школу, на то, как ко мне там относятся. Люди узнают, что ты проходил реабилитацию, и начинают вести себя с тобой так, будто ты – нечто ядовитое. И ты сам начинаешь в это верить.