Сергей Давыдов

Родители Матвея раньше работали инженерами на АвтоВАЗе, но несколько лет назад отца сократили, а мать перевели на полставки. Я представил, как она приходит с работы в обед, готовит простую русскую еду, потом садится в аккуратно подобранной одежде на белый обсыпавшийся диван из перламутрового кожзама, отдыхает полчасика, смотрит «Великолепный век», представляет себя царицей Хюррем, наслаждается шёлком, золотом, красотой далёкой империи, а потом уходит на вторую работу в ночной магазин. И как отец сидит на маленькой кухне, пьёт и тоже смотрит свой маленький телевизор. У мамы золото, а у папы очередная война и все против нас. Смотрит и злится. Пьёт и ругает Америку. Представляет себя сильной рукой. Питается водкой и злостью. Наливает богу войну. Он одерживает очередную победу и ищет вторую бутылку. Матвей сидит в своей комнате и забивает звуки войны меланхоличными инди-рокерами, сочинёнными где-то в Америке на тёплых равнинах Среднего Запада. И каждый живёт в своей сочинённой стране.

Мне хотелось быть Анной Политковской, Куртом Кобейном и Бритни Спирс одновременно.

Мне было неинтересно фотографировать пейзажи: это все равно что снимать профессиональных красавчиков — всегда хорошо и одинаково.

Стипуху задерживают. Людей на митингах задерживают. Вахтерши на вахте задерживают. Преподаватели после пары задерживают. Друзья возврат долгов задерживают. Конец пандемии задерживают. Будущее задерживают.

Посмотри какие широкие улицы
какие тут перспективы
как много тут
молодости и всего.
Со временем сетка кварталов
станет для неё клеткой.

Любой тольяттинский парень шарит в постапокалипсисе. Самара — это несостоявшийся Лос-Анджелес со своими гедонистами, бесконечными пляжами и силиконовыми долинами в виде заводов и технических вузов, а Тольятти — русский Детройт.

ретровейв, как и Тольятти с его футуристическими дворцами культуры — консервированная ностальгия по будущему

Самара, как и всегда весной, была похожа на общепитовский тающий холодец — мало мяса и много соплей. Но мне это нравилось, потому что в душе я военный корреспондент и правдивость — критерий качества репортажа.

Опять ты, галюн ёбаный?»

Я слишком много обсуждал вещи, чтобы мне было интересно, поэтому мне хотелось обсуждать идеи.