Дэвид Кинан

В конце туннеля есть свет, но это могут быть огни поезда

Однако гораздо большее внимание Тибета привлекла картина «Окопавшийся» кисти безумного живописца Луиса Уэйна, на которой был изображен большеглазый кот в военной форме с сигаретой, махавший зрителю из траншеи времен Первой мировой войны. Особенно Тибета захватили строки, нацарапанные на обратной стороне: «Беречь от желающих познакомиться дамочек — Привет, девочки! Как дела?», что вдохновило его на следующий отрывок из «The Bloodbells Chime» с альбома All The Pretty Little Horses: «Томми Каткинс шлет свой привет /Навечно запечатленный на звериной Сомме /Последнее, о чем он думает, это брак /Лишь зов Дома и Сердца».

. Необычно ностальгические, истории Джеймса описывают умиротворяющую картину давно ушедшего мира, хотя всё в них не то, чем кажется, и лишь тончайший барьер отделяет нас от ноуменального мира.

«Речь шла о том, насколько меня достала негативность и глупость собственных интересов и всего, во что я был погружен, — объясняет Тибет. — Интересов оккультных, литературных и музыкальных. Меня тошнило от всего этого, всё достало. Тошнило от мусора, отравлявшего мою душу».

Это чистое зло, но они меня увлекают, практически добрый и злой ангел у вас на плечах: купи „Мир интерьеров“, не покупай „Мир интерьеров“

Если вы будете систе­­матически изучать первобытное искусство, то увидите, что оно одержимо образами секса и насилия.

Права и свободы существуют для того, чтобы защищать то, что в обычных условиях бы не выжило

Быть чужим, быть изгоем — это знак христианского смирения

написал Чарльз Оньянго-Оббо, редактор угандийского журнала Monitor, автор одного из самых проницательных текстов сборника.

«Маленьким я очень боялся темноты. Думаю, мне это внушили родители. Поворотным моментом стало, что я пошел наперекор и сказал: „Я собираюсь уйти в лес ночью и идти сквозь темноту, хочу слиться с ней – и, если я умру, значит, так тому и быть“. Я так и сделал, и… ничего не произошло. Я понял, как глупо бояться темноты. Напротив, она успокаивает. В тот момент я буквально слился с тьмой. Но с тьмой, а не со злом. Всю свою жизнь я борюсь с предубеждением, что тьма – это зло, а свет – добро. Это связано с осознанием, что нам не нужен свет. Настоящий свет, освещение, исходит из темноты, а не от электрической лампочки. Думаю, христианское общество глубоко ошибается. Им кажется, что, как только Британию зальет свет, она станет безопаснее для жизни; если вы видите что-то, то можете схватить это, управлять им – и абсолютно не правы в этом. Если бы мы могли погрузиться во тьму, тогда все были бы в настоящей безопасности».