Сола Рэйн

Она уставилась на меня так, будто я перешел на язык племени навахо.

Каллахан резко махнул рукой, и мыльные брызги полетели мне прямо в лицо. Я ахнула и направила теплую струю воды прямо на него. Твигги громко гавкнула и резво сорвалась с места, выбегая прочь из ванной комнаты.

– Черт, ты перепугал ее!

Дэйв выхватил из моей руки лейку, и вода тут же брызнула мне в лицо. Я моментально ослепла, а затем неожиданно расхохоталась, протирая глаза. Цепляясь рукой за металлический поручень, мне удалось кое-как подняться, но Каллахан меня опередил. Он загородил собой выход из кабины, закрывая стеклянные раздвижные дверцы, и вернул лейку обратно в держатель.

Теперь большая часть потока воды была направлена именно на меня. На Дэйва попадали лишь брызги и остывшими каплями скатывались по мускулистому телу. Каждый участок моей кожи покрылся мурашками.

– Мне нужно кое-что проверить, – заявил Дьявол и врезался в мои губы своими губами.

Это было так неожиданно, что я приоткрыла рот, и Каллахан не постеснялся этим воспользоваться. Его рука забралась в мои влажные волосы, и наши языки столкнулись, заявляя права друг на друга.

В глубине моего сознания голос здравомыслия потребовал это прекратить, но я упрямо продолжала отвечать на страстный поцелуй. Несмотря на то что перед глазами до сих пор стоял образ спускающегося по лестнице Каллахана, который застегивал ширинку, после того как поразвлекся с рыжей гостьей.

Дэйв обернул руку вокруг моей талии, соединяя наши тела, и я почувствовала огромную пульсирующую эрекцию, прижимающуюся к моему животу.

Иисусе…

Он снова приподнял одеяло, на этот раз обнажая лишь мои ноги, и, с несвойственной ему нежностью, взял в руки мою лодыжку.

Пальцы моих рук крепко сжали край одеяла, и я застыла, с изумлением наблюдая за ним.

Дэйв положил мою ногу себе на колено, открутил крышку и выдавил на ладонь немного мази. В воздухе разлился колючий аромат ментола и морозной свежести. Когда он начал медленно массировать мою стопу, я закрыла глаза и тихо застонала, погружаясь в приятные ощущения, как в теплую ванну.

– Если боль вернется, позови меня, окей? – Каллахан опустил одеяло на мои ноги, и грусть сжала горло от мысли, что он сейчас уйдет.

– Окей. А когда вы уезжаете на игру?

– Через три часа. Тебе принести чего-нибудь поесть? – он встал и поправил джинсы. Его огромную выпирающую эрекцию было видно даже из космоса.

– Я тебе нравлюсь, – неожиданно слетело с моих губ.

Повисла пауза.

Дэйв замер и впился в меня своим колючим взглядом.

– Прекрати каждый раз романтизировать мой стояк.

– Ты заботишься обо мне…

– Ох, заткнись! – он раздраженно закатил глаза и направился к выходу.

– …и ревнуешь меня.

Каллахан остановился на пороге, и я заметила, как его руки сжались в кулаки. Сердце пропустило удар, и я вздрогнула, когда дверь громко захлопнулась за ним.

Дверь кладовой распахнулась, и на пороге возник… он.

– Помяни дьявола… – пробормотала я себе под нос.

Карьера художника подобна карьере куртизанки: сначала для собственного удовольствия, потом для чужого, и наконец ради денег

Когда наши тела перестали содрогаться под отголосками восхитительного оргазма, Эш осторожно опустил меня на ноги, продолжая удерживать в своих объятиях, и покрыл быстрыми поцелуями лицо.

– Бреннан, эти веснушки меня погубят, – прошептал он низким голосом, а затем смял мои губы в собственническом поцелуе.

Внезапно чья-то теплая маленькая ладонь обвила мой кулак.

– Дэйв, – тихий голос Микки словно вывел меня из транса. – Посмотри на меня.

Я повернул голову и встретился с парой взволнованных зеленых глаз.

– Поехали домой, – большой палец ее руки принялся нежно гладить мой кулак, и я почувствовал, как сумасшедшее напряжение медленно отступает.

Черт возьми, она уже знала, что здесь произошло. Ее короткий разочарованной взгляд, брошенный на Вайдмана, говорил больше всяких слов. Микки снова посмотрела на меня, и все вокруг вдруг перестало существовать.

– Я приготовлю тебе яичницу, – она робко улыбнулась, и тогда я окончательно понял, что пропал.

Стоящий рядом с нами Эш громко хохотнул.

Напряжение слетело с меня, как шелковое покрывало, уступая место новым эмоциям, о существовании которых я даже не подозревал. Я разжал пульсирующий кулак, взял Микки за руку и повел к выходу.

На хрен Эша с его гребаной красной линией.

Он может поцеловать мою задницу.

Я думала, мистер Фишер в курсе… Вы, наверное, его жена?

– Храни тебя Иисус, девочка! – воскликнула женщина-война, перед которой люди в переполненном аэропорту расступались, как Красное море перед Моисеем. – Я его мать!

– Вы мать Иисуса? – изумленно спросила Джо.

В этот момент я поняла, что наши приключения в Чикаго только начинаются.

– Опыт? – фыркнула Табита. – Мерфи, я вырастила шестерых здоровых и крепких оболтусов, и все они, между прочим, стали уважаемыми людьми. Ну за исключением среднего сына Айзека. Тот пошел по стопам своего отца и сейчас мотает срок за грабеж в окружной тюрьме. Но тут уж ничего не поделать… В каждом поколении Фишеров рождается паршивая овца.

– Что такое «паршивая овца»? – спросила Джо.