Майкл Ходарковский

Регулярное продвижение российских границ вперед, в открытую Степь, продолжало притягивать тех, кто искал возможностей, недоступных в устоявшемся обществе. Постоянная нехватка рабочей силы в России подтолкнула правительство к закрепощению крестьян, чтобы прекратить отток немногочисленных трудовых ресурсов. Тот факт, что крепостное право в России было законодательно оформлено лишь в 1649 году, очевидным образом отражает экспансию российских границ. В значительной части Западной Европы крепостное право исчезло к XV веку, когда европейские пограничные зоны сгустились до состояния четких границ.

Две крупнейшие христианские империи, Римскую и Византийскую, постигла одна и та же участь: посланцы их смерти явились из‐за границы. Эти факты были хорошо известны в Москве XVI века. Здесь знали, что Римская империя рухнула в V веке нашей эры, обескровленная и истощенная, после долгого и в итоге безуспешного сопротивления германским «варварам»; что тысячелетием позже Византийская империя, не сумев сдержать наступление различных кочевых племен, тоже пала перед турками-османами. Москва была решительно настроена избежать судьбы Рима и Константинополя и не жалела усилий на сохранение и защиту своей империи от последовательных волн тюркских и монгольских кочевников, приходивших из Евразийской степи. Конечно, сперва Москва должна была создать эту империю.

К концу XVIII века Российская империя на юге и юго-востоке вышла на границы Османской, Персидской и Китайской империй. До этого времени Россия была типичнейшим обществом фронтира, где легко проницаемые пограничные зоны вкупе с недостаточно четко определенными политическими и территориальными границами служили приглашением к постоянной экспансии.

В период с конца XV по конец XVIII века политика России эволюционировала от защиты уязвимых степных рубежей страны и отражения вторжений кочевников к сознательной экспансии и трансформации покоренных территорий и их жителей. Сельскохозяйственная обработка новых земель, а также умиротворение новых подданных, превращение их в оседлых жителей и обращение в православное христианство — все это в XVIII столетии стало рассматриваться как государственная необходимость и цивилизаторская миссия России.

к середине XIV века установились относительно стабильные границы латинского христианского мира в Европе. Сначала христианским властителям Европы пришлось принимать оборонительные меры от набегов викингов с севера и венгерских всадников с юго-востока, и лишь затем они перешли к успешной экспансии путем создания поселений (Ostsiedlungen) среди славян и Реконкисты против мусульман на Пиренейском полуострове

южные рубежи Московии были не только идеологической границей христианства и ислама. Помимо этого, они отделяли оседлое население от кочевого, земледелие от скотоводства, суверенную державу, находившуюся под властью единого монарха, от племенных союзов со слабой центральной властью

Традиционная западная историография, сформировавшаяся в эпоху расцвета национальных государств, не придавала особой важности истории степных народов, поскольку кочевые племена не были организованы как государства. Степь воспринималась попросту как ничейная земля, отделявшая одно государство от другого

эти многочисленные коллекции опубликованных документов, а также неопуб­ликованные материалы центральных и региональных архивов стали источниковедческой базой настоящей книги.

К XVI столетию Испания, «чье существование было одним длинным крестовым походом» [4], и Московия, стремительно появившаяся из безвестности с собственным мессианским настроем, воздвиглись как колоссы, охранявшие восточный и западный фланги Европы от исламского мира. Москва и Толедо, разделенные непреодолимой пропастью в вопросах интерпретации христианских догматов, присвоили себе звание защитников всех христиан. Обе имперские идеологии изображали державу защитницей христианского мира, а впоследствии — и просветительницей, несущей свет истины нехристианам.

К югу и юго-востоку от Москвы, за не вполне прочерченной границей лежали обширные просторы Евразийской степи, в разные эпохи населенные различными кочевыми племенами, от скифов и сарматов в VI веке до нашей эры до монгольских и тюркских народов к концу XV века — моменту, с которого начинается наше повествование.

Степными соседями Москвы были преимущественно мусульманские по вероисповеданию союзы кочевых племен, чей образ жизни, военная организация, экономика, культура и религия сильно отличали их от московитов. Различия между Москвой и ее кочевыми соседями усугублялись тем, что кочевники были азиатами, следовательно, принадлежали к другой расе. Впрочем, русские, по-видимому, относились к расовой идентичности по большей части безразлично вплоть до XVIII века, когда они стали более тесно идентифицировать себя с Европой и европейской цивилизацией.