Энн в Редмонде

Джильберт прижал ее к груди и поцеловал. Потом они пошли домой по темнеющему лесу и заколдованным полянам, овеваемым ветрами памяти и надежды, — принц и принцесса, только что коронованные на царство в королевстве любви

— Никогда не забуду ту ночь, когда я думала, что ты умираешь, Джильберт. Я вдруг поняла, что люблю тебя и что это знание открылось мне слишком поздно.
— Ничего, любимая, слава Богу, не поздно. И мы все наверстаем. А этот день давай хранить в памяти как святыню

Я всю жизнь любил только тебя — с того самого дня, как ты разбила грифельную доску о мою голову.

— Два года назад я задал тебе вопрос, Энн. Если я повторю его сегодня, может, ты дашь мне другой ответ?
Энн все еще не могла говорить. Она подняла на Джильберта глаза, которые сияли счастьем всех бесчисленных поколений влюбленных. Это и был тот ответ, которого он ждал

— У меня тоже есть мечта, — медленно проговорил он. — И я упорно цепляюсь за нее, хотя у меня были причины думать, что она никогда не осуществится. Я мечтаю о доме с пылающим камином, собакой и кошкой, с голосами друзей — доме, где хозяйкой будешь ты!

Нельзя, чтобы все до единой мечты осуществлялись. Если у тебя не осталось чем мечтать, считай, ты умер.

Какой чудный аромат извлекает заходящее солнце из папоротников и астр! Как жаль, что ароматы нельзя видеть, — наверное, они невыразимо прелестны

Идя рядом с Энн по тенистой дорожке, Джильберт, искоса поглядывая на нее, думал, что она сегодня чудо как хороша.

По сравнению с розой любви цветок дружбы казался ей лишенным цвета и аромата.

На каждого человека раз в жизни снисходит Откровение. С Энн это случилось в ту страшную бессонную ночь, когда за окном бушевала буря, а душа ее разрывалась от отчаяния. Она же любит Джильберта! И всегда его любила! Только сейчас она поняла, что не может выбросить его из своей жизни — как не может отрубить и выбросить свою правую руку. Но это Откровение пришло слишком поздно! Она даже не может провести рядом с ним его последние часы. Если бы она не была так слепа и так глупа, у нее было бы право сидеть сейчас у его постели. А теперь он никогда не узнает, что она его любила, — так и уйдет из жизни, думая, что она к нему равнодушна