Несбывшийся ребенок

Пятьдесят лет ничего не значат: эти твари все еще живы.

лучше бы она рассказала им о лицах, покрытых известкой, о тех, чьи руки увешаны крадеными часами, сияющими в сумраке, как скопище лун, о мальчике с соломенными волосами, который закутал ее в мех и бархат и помог подняться. Прошло не одно десятилетие, а призраки все еще давят ей на плечи, словно проверяя на прочность. Сколько еще нам придется сгибаться под грузом воспоминаний?

На коленях Зиглинда держала сумку с самым необходимым, она не разучилась моментально ее собирать даже спустя пятьдесят лет.

Никто не плакал, потому что это не похороны. Никто не плакал, потому что слезы — удел побежденных, а Германия не сдается, и кто скажет, что это не так, сам подпишет себе приговор.

Эриху было жаль, что он никогда и не увидит дядю Герхарда, однако мама запретила ему грустить, ведь дядя отдал свою жизнь за Германию.

Мама зажгла лампу с птицами и поцеловала Эриха в лоб. Я здесь, я смотрю на него. Охраняю его сон. Или подкарауливаю момент, чтобы скользнуть меж приоткрытых губ, влезть в его кожу, стать им. Видеть то, что видит он. Чувствовать то, что он чувствует. Похоже ли это на любовь? Я завидую ему: у него есть комната с окнами, вы‍

Герр Кренинг мертв. Герр Кренинг мертв. Герр Кренинг мертв», — снова и снова, пока от слов не остались одни бессмысленные, пустые

как вырисовывалась огромная свастика,